13 несчастий Геракла

– Кто бы это мог быть? – подскочила любовница.

Надев халат, она вышла в коридор, я остался в спальне. Через секунду она ворвалась назад с самым безумным видом.

– Это Григорий, скорей уходи.

Я вскочил на ноги.

– Куда?

– В шкаф, нет, туда нельзя, – заметалась Жанна, – ой, он тебя найдет, он меня выгонит, ой…

Честно говоря, я тоже немного струхнул. Григорий человек простой, особым воспитанием не обремененный, он не станет мирно пить чай на кухне с амантом своей законной супруги, просто по-мужицки выстрелит в меня, и все, прощайте, Иван Павлович.

– Сюда, – ринулась к балкону Жанна, – давай.

Я машинально повиновался и оказался на узком пространстве, совершенно голый и босой, как в том сне. Через секунду распахнулась дверь, и моя одежда, брошенная дрожащей ручкой, пролетев мимо, спланировала с седьмого этажа. За ней последовали ботинки, барсетка, шампанское, конфеты, цветы…

– Ты еще тут? – прошипела Жанна. – Беги! Скорей, не стой!

Ситуация сильно напоминала анекдот. Помните эту замечательную историю? Внезапно из командировки возвращается муж, любовник, как истинный мужчина, перекрестясь, выпрыгивает с девятого этажа, остается лежать с переломанными костями и слышит сверху голос своей возлюбленной:

– Эй, чего задержался, отползай, отползай быстрей.

Я, правда, нахожусь сейчас на седьмом, но как-то все равно меня не тянет броситься вниз.

– Давай, – шипела Жанна, – он в ванной руки моет!

– Ну куда мне деваться?

– Прыгай!

– С ума сошла!

– Ты хочешь, чтобы Григорий меня выгнал?!

– Я не желаю умирать раньше времени.

– Поторопись, Гриша любит курить на воздухе, – рявкнула моя любимая, захлопнула балконную дверь и задернула плотную штору.

Я посмотрел вниз. С детства боюсь высоты. И что прикажете делать? Стоять на балконе голым довольно холодно и опасно. Вдруг Гриша сразу схватится за сигареты? Что я ему скажу? Здрасте, мы водопроводчики. А если мужик оторопело поинтересуется: «Отчего голый?»

Я что, должен ответить: «Боюсь испачкать одежду, поэтому чиню унитаз на вашей лоджии обнаженным»?

Ну и какова моя дальнейшая судьба? Что останется от Ивана Павловича, когда он шмякнется об асфальт?

– Дяденька, – прозвучал хриплый голосок, – а чего ты там делаешь?

Я повернул голову. На соседнем балконе стоял мальчик лет тринадцати. Его круглые глазенки смотрели на меня с невероятным любопытством.

– Курю, – поежился я.

– Голый?

– Да.

– А где же сигарета?

– Выбросил ее, – нашелся я, – вообще баловаться табаком не советую, плохая привычка.

Внезапно мальчишечка погрозил мне пальцем:

– А не ври-ка! Ты пришел к тетке, что рядом живет, только вы разделись, как ее муж вернулся.

– Ты слишком осведомлен для своего возраста, – вздохнул я, поеживаясь.

Парнишка кивнул:

– Ага. У меня папка мамку так застукал и ушел, теперь вдвоем с ней живем. И чего вы делать собираетесь?

– Честно говоря, не знаю, – признался я, – может, ты чего придумаешь?

– Ща, – кивнул мальчик и исчез.

Я вновь остался в одиночестве и затрясся от холода. Глупо рассчитывать, что ребенок поможет мне выбраться из идиотской ситуации.

Мальчонка вернулся, таща доску.

– Вот, – радостно оповестил он, – сейчас положим ее между балконами, ты по ней и проползешь, Ваня.

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивился я.

– Ничего я не знаю, меня Ваней зовут, – сообщил неожиданный помощник.

– Будем знакомы, Иван Павлович, – церемонно кивнул я.

– Ты не болтай, а ползи, – велел Ванечка.

Я оглядел доску, потом посмотрел вниз. Желудок сжала ледяная рука. Деревяшка довольно узкая, пропасть под балконами страшная…

– Никак боишься? – подначил Ваня.

Я кое-как лег на доску, сделал пару судорожных движений и замер. В ушах звенело, руки тряслись, ноги отнялись, да еще из доски вылезали занозы и одна за другой впивались в мои обнаженные грудь и живот. Хорошо хоть москвичи бегают по городу, уткнув глаза в тротуары или иногда оглядывая витрины. Практически никто не смотрит в небо. Впрочем, сейчас ночь, улицы небось пусты, и никто не видит, как на высоте седьмого этажа между балконами по доске ползет голый мужик.

– Ну ты чего застрял? – возмущенно поторопил мальчик. – Давай шевелись.

Я продвинулся еще на пару миллиметров и понял: все, больше не могу.

– Чуть-чуть осталось, – приободрил Ваня.

Я кое-как потянул свинцовое тело вперед, ухватился руками за железные перильца, ограждавшие балкон, и тут доска обвалилась вниз. Я повис над пропастью.