13 несчастий Геракла

Поколебавшись немного, я не стал завязывать галстук – в конце концов, утром позволительно спуститься к трапезе без особых формальностей.

В столовую я вошел последним, все члены «стаи» Кузьминского уже наслаждались кофе. Никто из них не удосужился одеться, все были в халатах.

– Садись, Ваня, – кивнул хозяин.

Я приблизился к свободному стулу, чувствуя, как в меня вонзаются не слишком дружелюбные взгляды.

– Прошу любить и жаловать, – улыбнулся Сергей Петрович, – Иван Павлович Подушкин, мой секретарь.

– Здравствуйте, – прозвучал нестройный хор голосов.

– Садись, Ваня, не стесняйся, – повторил Кузьминский, – чувствуй себя как дома. Это Белла, моя дочь.

Слишком полная для своего возраста, белокурая девушка скорчила гримаску, но ничего не сказала.

– На другом конце стола, – как ни в чем не бывало продолжал Сергей Петрович, – сидит Клара, моя племянница.

Тоненькая, даже хрупкая девушка мило улыбнулась и помахала мне изящной ручкой.

– Привет.

– Привет, – осторожно ответил я.

– Вообще-то ее зовут Клава, – заявила Белла. – Она сама себя в Клару переименовала.

– Тебе не все равно, – мигом отозвалась двоюродная сестра, – чего лезешь!

– Девочки, спокойно, – строго сказала женщина лет пятидесяти.

– Она первая начала, – не успокаивалась Клара.

– А вот и нет, – не сдалась Белла, – ты имя первая переделала, никакая ты не Клара, а Клавка!

– Знакомься, Ваня, – ледяным тоном продолжил Кузьминский, – моя свояченица Анна, а это ее муж Валерий.

Я посмотрел на апатичного, белобрысого типа, сильно смахивающего на простуженного бультерьера, и, выдавив улыбку, сказал:

– Очень приятно.

Анна промолчала, а Валерий пробормотал что-то вроде бр-бр.

Я решил, что он поздоровался.

– Ну вот, – потер руки Кузьминский, – теперь ты знаешь всех, но надо еще познакомиться и с главным человеком, с Ларисой Викторовной.

Довольно полная женщина в черном платье, стоящая у буфета, укоризненно воскликнула:

– Скажете тоже! Главный человек. Все бы вам, Сергей Петрович, насмешничать.

– Ну, не скромничай, – засмеялся хозяин, – мы без тебя пропадем, ничего не найдем: ни одежду, ни белье, ни холодильник.

– Ладно вам, – отмахнулась Лариса Викторовна, – пойду посудомойку освобожу.

Тяжело ступая, она ушла.

– Мне кажется, что не следует так нахваливать прислугу в лицо, – сердито заметила Анна, – наслушается комплиментов и начнет хамить!

– Лариса отлично работает, – кинулась в атаку Белла, – она все мне на место кладет!

Клара захихикала:

– Вау, она тебе няня! Это круто! Она тебе памперсы меняет?

– Дура!

– Мама, – загундосила Клара, – Белка опять ругается!

– Сергей, – воскликнула Анна, – ну почему ты не объяснишь Белке, как следует…

– Не смейте меня так называть! – взвилась девочка. – Я тебе не Белка, а Белла, запомнила?

Анна встала и плаксиво заявила:

– Нет, это невозможно, у меня голова заболела. – И выскочила в коридор.

Белла и Клара уставились друг на друга ненавидящими взглядами.

– Вот вырасту, стану хозяйкой в доме, – отмерла дочь Сергея Петровича, – и всех выгоню!

– Белла! – разозлился отец. – Думай что говоришь.

Валерий, до сих пор молча поглощавший творог, оторвал глаза от тарелки. Мне стало жаль Кузьминского, сейчас свояк вступится за жену и дочь…

– Передайте мне хлеб, – попросил тот.

– Меня оскорбили, – голосом обиженной третьеклассницы заявила Клара.

Ее папаша спокойно намазывал на хлеб масло.

– Теперь весь аппетит пропал, – гундосила Клара.

– А у меня нет, – заявила Белла.

Клара презрительно ухмыльнулась:

– Еще бы! Тебя ничто не способно отвернуть от еды, небось уже сто кило весишь!

– Лучше быть полной и веселой, чем тощей занудой, как ты, – не осталась в долгу Белла. – И потом, мне нет необходимости покупать себе лифчики с гелевыми подкладками, у меня и так роскошная грудь, а не прыщи!

Клара разрыдалась. Сергей Петрович нахмурился. Белла, страшно довольная, вскочила и, чмокнув отца, убежала. Ее двоюродная сестра продолжала лить сопли.

– Ладно, Клара, хватит, – поморщился Сергей Петрович, – не из-за чего сырость разводить.

– Да, – всхлипывала девушка, – так всегда, постоянно! Белла мне нахамит, а ей ничего не бывает!

Схватив со стола салфетку, Клара принялась усиленно тереть глаза. Валерий спокойно доел бутерброды, допил кофе и молча удалился. Я позавидовал его нервной системе. Честно говоря, мне было не по себе. Согласитесь, неприятно стать свидетелем семейного скандала.