Точка кипения

С исчезновением Деверо-Олмонда у меня оставалось только два живых свидетеля тех давних событий – доктор Стерлинг Самим и продажный полицейский Мик Джонс. Нужно поторопиться и встретиться с ними прежде, чем они канут в вечность, как адвокат из Рочдейла.

Доктора Самима я поручил Снайдеру, а Ко, не связанного семьей, отправил в Испанию к бывшему инспектору Джонсу. Получив мои краткие инструкции, они ничуть не удивились поручениям и сразу приступили к работе, а я поехал в Болтон посоветоваться с Пэдди. Селеста спросила, на чье имя записывать расходы Ко и Снайдера.

– На мое, – ответил я. – И припиши туда своего кузена Марвина. Позвони ему и попроси заехать, чтоб помочь мне с письмом министру внутренних дел.

Отец расхворался. Когда я вошел, он лежал на диване, облаченный в теплый халат, – положение для него противоестественное. Обычно в утренние часы он что-нибудь мастерил.

– Поговори с ним, – сказала мама. – Что-то он чудит.

Пэдди отложил «Дейли телеграф»:

– Сплошная ерунда!

– Это ты о газете? Я всегда считал, что «Телеграф» – твоя библия.

– Как можно такое писать! Нынешние журналисты понятия не имеют, как на самом деле управляют этой страной.

– Я снова принялся за дело Винса Кинга, – с ходу начал я. – Я уверен, что его подставили. Вопрос в том, кто это сделал – Карлайлы или ваша братия.

Наперекор моим ожиданиям, заявление не вызвало бурю негодования.

– Я тоже думаю, что его подставили, – усталым голосом сказал Пэдди. – И думаю, что руку к этому приложили оба, и Карлайл и Джонс. Но Кинг все еще в тюрьме по другой причине.

– Объясни, по какой.

– Я уже говорил тебе. Я не могу раскрывать государственных секретов.

– Не понимаю, какая может быть связь между уголовным преступлением и государственной тайной.

– Я ничего тебе не скажу.

– Даже если мне грозит смерть? На мою жизнь уже покушались.

– Дейвид, ты сам навлек на себя беду. А если я выдам тебе тайные сведения, то можешь пострадать не только ты, но и люди, которые тебя окружают. А в переделку ты попал не впервые.

– В переделку, говоришь?! Да они меня с моста в реку столкнуть хотели!

Пэдди только головой покачал.

– Отлично! Родной отец помочь не хочет!

– Дейвид, тебя никто не заставляет расследовать дело Кинга. Даже если предположить, что он не убивал полицейского, на нем много других преступлений.

– Так много, что тянет на двадцать лет?

– В мое время медвежатникам давали и больше.

– В таком случае твоя совесть спокойна. А вот моя – нет, – резко бросил я и вышел.

Мать проводила меня до машины. Я рассказал ей о разговоре с отцом. Наверно, мне хотелось сочувствия, но в этот день меня никто не жалел.

– А что думает обо всем этом Жанин? – спросила мама.

– Жанин? Она того же мнения, что и наш пенсионер. Она желает, чтоб я бросил это дело.

– Вот видишь, – сказала Эйлин и добавила: – А ты весь в отца. Из того же теста. Оба упрямцы несусветные! И упрямитесь только ради принципа, не замечая, как при этом страдают окружающие. Вы бы с отцом никогда не сработались, поэтому я радовалась, что ты не пошел в полицию. Там вы б еще чаще ссорились.

– Ничего себе, – только и смог буркнуть я.

– Вот-вот! Не нравится, когда правду в лицо говорят. Я же говорю, весь в отца.

– Спасибо.

Ближе к вечеру я получил сообщение от Майкла Ко. Ему очень быстро удалось выяснить адрес Мика Джонса в Марбелле, где тот проживал в последнее время, и, прибыв на место, так же быстро узнать, что человека с таким именем уже нет в живых. Два месяца назад бывший инспектор уголовной полиции Мик Джонс был сбит лихачом, когда переходил улицу, ту самую улицу, которую переходил каждое утро, чтоб купить газеты в киоске напротив дома. Машину, как выяснилось краденую, нашли на соседней улице. Салон выгорел: прежде чем бросить машину, ее подожгли. Местные гвардейцы, не надеясь отыскать преступника, закрыли дело с пометкой «несчастный случай».

Да, я был прав: в этот день мир от меня отвернулся. Добравшись до квартиры, я наткнулся на кучу пакетов со всяким барахлом, которое когда-то перекочевало в квартиру Жанин. Помимо чашек-ложек и мелких тряпок, она возвращала мне и детские велосипеды.

Я подошел к дверям ее квартиры. На звонок не ответили, и я попробовал открыть своим ключом. Замок сменили. Я позвал Жанин через отверстие в почтовом ящике. В ответ – тишина. Я спустился вниз и вышел из подъезда, чтоб взглянуть на ее окна. «Продается», – прочел я на стекле. Жанин съехала.