Ла Брава

Кундо, прищурив один глаз, пытался разглядеть свое оружие, не упуская при этом из виду Ла Браву.

— На «вальтере» должна быть надпись по-немецки, если только это не чешская версия 7.65.

Кундо скосил глаза, один совсем зажмурил, вытянул шею, наклонясь поближе к пистолету и слегка повернув его, чтобы прочесть надпись сбоку на дуле.

Господи Иисусе, подумал Ла Брава, надо сделать это прямо сейчас, прямо сейчас, пока он снова не начал жалеть этого парня, наставившего на него пистолет, надо сделать это прямо сейчас. Он потянулся за «магнумом», лежавшим на печатной машинке, сосредоточившись только на своем движении — схватить и сразу…

Кундо выстрелил, но Ла Брава уже разворачивался, направив на него «магнум»… Кундо выстрелил, но Ла Брава уже нажал на курок… Кундо падает в кресло, пуля его летит в потолок, а Ла Брава нажимает курок еще и еще раз, посылает три пули прямо ему в грудь. Наступает тишина, маленький кубинец, так и не смывший кошачьи усики с лица, таращится на него мертвыми глазами из зеленого кожаного кресла, голова его падает.

Ла Брава запер мешок с деньгами в багажнике «понтиака», позвонил в участок Майами-бич и сообщил о выстрелах на Бонита-драйв — так, на всякий случай — и ушел, унося с собой то, за чем приходил, — печатную машинку.

Глава 28

А теперь нужно держаться как можно дальше от всей этой истории, пока она не завершится.

Ла Брава проспал допоздна. На телефонные звонки не отвечал. Когда в коридоре слышались шаги, он замирал. Кто-то дважды стучал в его дверь. Он не выглядывал из окна посмотреть на океан — насмотрелся уже. Перебрал фотографии и пришел к выводу, что все они никудышные: чернобелые, какие-то одинаковые, все персонажи позируют, из кожи вон лезут, чтобы стать персонажами.

— Ты тоже — персонаж, — вслух укорил он себя. Ближе к вечеру — каким долгим показался ему этот день! — в дверь снова постучали. Узнав голос Фрэнни, он отворил.

— Где ты был? — накинулась она на него. — Разве ты не знаешь, что я томлюсь и чахну по тебе?

Он улыбнулся. Это вышло само собой, независимо от его настроения. Он всегда улыбался при виде Фрэнни, с ней не приходилось ничего изображать.

— Что происходит? — потребовала ответа девушка. — К нам снова заявились копы.

Он сказал, что знать ничего не знает. Он не хотел ничего слышать от Фрэнни — с ее слов информация могла оказаться неверной, неполной или неточно истолкованной. Он бы предпочел, чтобы полицейские все уладили, а потом изложили ему все последовательно, в качестве установленных фактов.

— Что-то происходит, — настаивала Фрэнни. — Смерть как хочется знать, что именно. Наконец-то тут что-то зашевелилось. Обычно в таких местах считается событием, если забредет какой-нибудь турист и спросит, где тут «Джой Стоун Крэб».

— Или прибудет почта, — подхватил Ла Брава. — Давай сходим сегодня в «Джой Стоун Крэб», или в «Пиккиоло», или куда захочешь.

Фрэнни вышла, он накинул на себя рубашку с бананами и посмотрелся в зеркало. Симпатичная рубашка. Ла Брава перебрал свои снимки, и на этот раз кое-какие ему понравились, такие честные и лукавые лица, в этом что-то есть.

— А ты ничего, детка, — похвалил он себя.

Кто это сказал?

Какая разница.

Скинул рубашку с бананами, принял душ, побрился, спрыснулся «Аква Велва» — это Морис посоветовал, мол, ему не идет дорогой одеколон, — снова надел рубашку с бананами и прихватил футляр с машинкой. Семь часов вечера. Самое время.

Он поднялся на третий этаж, подошел к номеру Джин, минуя апартаменты Мориса, постучал, подождал— ответа не было. Он вернулся к номеру Мориса.

— Где это ты пропадал? — спросил Морис. Он нарядился в снежно-белую рубашку с длинным воротничком, с черным вязаным галстуком, черный шелковый пиджак висел на спинке стула в столовой.

Джин Шоу в облегающем черном платье, с жемчугами на шее, стояла у бара, смешивая напитки. Она твердила наизусть— это служило фоном:

— Орвис, Диннер Айленд, Неога, Эспаньола, Баннел, Дюпонт, Корона, Фаворита, Харвуд… Уиндл, Ормонд, Фломич… Холи-Хилл, Дайтонабич. Готово. Доехали до Дайтоны.

— Ты пропустила Нейшнл-Гарденз, — упрекнул ее Морис, подмигивая Ла Браве, который так и стоял с машинкой в руках.

Она обернулась.

— А где Нейшнл-Гарденз? — И тут увидела Ла Браву.

— После Харвуда, — напомнил ей Морис. — Смотри, кто пришел.

— Я вижу, кто пришел, — сказала Джин. — Принес мою машинку?

— Садись, устраивайся, — предложил Морис. — Джин, налей ему. Он любит со льдом.