Недотепа

– Повелением его светлости, высокородного барона Галана…

Хотя Иен и стоял за спиной Трикса, как подобает приличному оруженосцу, но Трикс явственно почувствовал: его новый приятель готовится сигануть обратно в лодку.

– …со-сиятельству Триксу и его оруженосцу Иену предложено гостеприимство и отдых в стенах замка!

Выдохнув, стражник добавил:

– Велено вас со всей любезностью препроводить в большую гостевую комнату и умыть с почестями. Барон будет ждать вас к ужину.

Кроме слова «препроводить» Триксу все понравилось. В хрониках и летописях слишком часто препровождали в тюрьму или на плаху.

Со всей любезностью, конечно.

* * *

Иен бодро прошел от стены с окном до стены с дверью и воскликнул:

– Ха! Восемь шагов! Какая же у них малая гостевая, если это большая?

– Малая – меньше, – разъяснил Трикс. – Это большая, не сомневайся. Мы тут три года назад на вечернюю попойку останавливались, когда к старому князю Дилону ездили. Или четыре, – добавил он, помедлив.

– И все тут поместились? – удивился Иен.

– Почему все? На кровати спали отец с матерью, мне на лавке у окна постелили.

Иен с сомнением посмотрел на лавку.

– Я же тогда меньше был, дубина, – сказал Трикс. – А у дверей спал капитан стражи… А вся челядь – в малой гостевой. А прислуга во дворе и на конюшне…

В дверь постучали, но открыли не дожидаясь разрешения. Вошли два крепких лакея в выцветших ливреях цветов барона Галана: возвышенное желтое на благородном синем. Они с натугой тащили здоровенную деревянную лохань, полную горячей воды. Следом суровая немолодая особа несла два холщовых полотенца и ковшик с куском мягкого травяного мыла.

Трикс приободрился. Все-таки подобающие почести ему оказывали.

Как только слуги вышли, Трикс разделся и бесцеремонно залез в лохань.

– А я? – обиделся Иен.

– Ты сегодня уже купался. Забыл? И вообще, оруженосец всегда моется после своего господина.

Иен засопел, пробормотал, что раз уж он сегодня купался, то ему бы и вымыться первому. И уселся у окна, разглядывая двор замка.

Трикс намылился, с особым удовольствием взбил пену на голове. Подумал, что обливать господина водой – дело оруженосца, но приказывать Иену ничего не стал, а сам взялся за ковшик. Все-таки оруженосец Иен неопытный, низкого происхождения и потому от природы непочтителен.

Приведя себя в порядок, Трикс вытерся грубым, но чистым полотенцем, оделся. Сказал:

– Можешь помыться, мой верный оруженосец.

Иен нагнулся над лоханью, подозрительно посмотрел на покрытую грязной мыльной пеной воду. Сунул в воду палец, внимательно изучил и вытер о штаны. Со вздохом сказал:

– Я, наверное, мыться не буду. Я уже мылся сегодня. А два раза в день мыться – это плохая примета.

– Как хочешь. – Трикс не стал спорить. Это даже хорошо, что оруженосец будет чумазее своего господина. – Когда начнется торжественный ужин в мою честь – встанешь за спиной, понял? Когда я подниму правую руку, подашь туда салфетку. Когда протяну тебе тарелку, можешь с нее все доесть, прежде чем передать лакею. И не забывай подливать вино, понял? Бокал должен быть полон.

– Понял, – грустно сказал Иен.

– Ты не бойся, – успокоил его Трикс. – Я буду ровно половину съедать, а потом отдавать тебе. И перед тем как подливать вино, можешь допивать остатки из бокала. Я скажу, что это знак моей особой милости.

Иен повеселел.

Барон-рыбак совсем не изменился с тех пор, как Трикс с родителями гостил в его замке. Только пузо выросло еще больше, лицо стало багровее, нос покрыла красная сеточка жилок. Галан восседал на позолоченном деревянном троне, положенному по его положению. Маленькую баронскую корону, золотой ободок с одним-единственным красным камнем, он как раз снял и вытирал со лба пот.

Но взгляд барона остался цепким, умным, памятливым. Он мимолетно глянул в сторону остановившихся перед троном ребят – и Трикс понял, что его узнали.

Узнали, но промолчали.

Баронские чада с домочадцами, сидящие за накрытым к ужину небогатым столом, тоже молчали. И жена – тощая, носатая, с зачесанными в гладкий узел черными волосами. И двое средних детей – сын лет десяти и девочка лет семи, старшие служили оруженосцами или пажами при домах соседних баронов, младших кормили няньки, к столу их не звали. И два младших брата барона – тоже толстые и пропитые, но по причине безземелья и безденежья к тому же еще и мрачные. И капитан баронской стражи – мужчина бравый, весь в шрамах, но в небогатых доспехах и с нервно дергающимся от старой раны правым веком.