Конкуренты

Мастер рассмеялся.

— Почему же не сработало? Все, мы прыгнули. Мы в другой системе.

Я дернул джойстик, заставляя корабль развернуться.

Вот светящиеся облака, стремительно удаляющиеся от нас, уменьшающиеся, уже почти неотличимые от звезд.

Вот звезда — желтая, неяркая. Иллюминатор слегка потемнел, приглушая ее свет.

Станции не было.

Мы действительно перенеслись в пространстве.

— Фантасты — уроды, — сказал я. — Я думал, это будет красочно…

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

в которой я вспоминаю пилотов Первой мировой войны — и это оказывается к месту

Странные вещи творит с головой нехватка сна.

Те, кому довелось летать на большие расстояния, это хорошо знают. Я, к примеру, два года назад отдыхал с подругой в Таиланде. В самолете я спать категорически не умею, даже приняв, по русской традиции, коньяка за равенство количество взлетов и количества посадок. А прилетев утром из сырой промозглой Москвы в теплый тропический раёк (ну не вяжется все-таки слово рай с Таиландом), ложиться спать было совсем уж глупо. И весь день мы возбужденно веселились, наплевав на накопившуюся усталость, смену часовых поясов, погоды, обстановки. К вечеру итог был закономерен — спать хотелось безумно, но уснуть мы не могли, взбудораженный организм уже ничего не понимал в происходящем.

Помогла еще порция коньяка и четверть часа секса — причем и я, и подруга воспринимали секс как лекарство.

Сейчас, к сожалению, не было возможности прибегнуть ни к тому, ни к другому средству. А ведь без сна я уже был часов сорок. Организм честно выжал из себя весь адреналин и теперь молил о сне. Ну — или о некотором времени с закрытыми глазами…

— Здесь две планеты, — тыча пальцем в навигационный экран, объяснял Зяма. — Мы их не видим, конечно…

— Почему ж не видим, Альбедо видно. — Роман подался вперед со своего диванчика. — Вон… на три пальца правее солнца…

На мой взгляд, яркая белая точка была звездой, но я не спорил. Меньше говори — сойдешь за умного…

— Ну, на Альбедо нам все равно не надо, — бодро сказал Зяма. — Нам нужен ее близнец.

— Нигредо? — мрачно предположил я.

— Верно. Альбедо для жизни непригодна, атмосфера почти лишена кислорода.

— А почему она так сверкает? Снег?

— Облака… Вот Нигредо, задавай курс.

На экране навигационного компьютера теперь была схема звездной системы. Солнышко в центре, два кружочка — черный и белый, рядом. Еще один кружок висел у самого края экрана.

— А это что за планета?

— Газовый гигант размером с Юпитер. Интереса не представляет.

— На спутниках у него есть полезные ископаемые, — заметил Роман.

— Есть. Ну и что? Они много где есть… Давай наводись на Нигредо.

Я ткнул пальцем в черный кружок. Нос корабля слегка сместился. Изображение качнулось, теперь планета была по центру экрана.

— Разгоняйся.

Нажав педаль я некоторое время ждал. Гул двигателей на пилонах корабля усилился, стук метронома участился.

— Так и сиди, — велел Зяма. — Разгоняться будем примерно полчаса.

— И сколько нам лететь?

— Восемь часов. Потом торможение, выход на орбиту… еще часа три уйдет.

— У нас тут труп в кабине, — напомнил я.

— Ничего, полежит. Температуру в кабине убавь… вот эта шкала… сдвинь ползунок до восемнадцати.

Ползунок был нарисован на сенсорном экране. Я сдвинул его пальцем до цифры 18 и сказал:

— Все?

— Пока все. Пить хочешь?

— Хочу, но не пить.

— А… понятно.

Зяма нагнулся и открыл дверку под пультом. Достал оттуда толстый пластиковый шланг с раструбом на конце.

— Санитарный отсек. По-большому, конечно, ходить неудобно. Хотя если прижмет… А так все просто. Вот… э… мочеприемник. Вот кнопка отсоса фекалий.

Я покосился назад.

Ленка усмехнулась:

— Не комплексуй. Что естественно, то не безобразно.

— Нет уж, я потерплю.

— Десять часов? — поинтересовался Роман. — Да не глупи. Не выдержишь, это раз. Будешь не в форме в самый нужный момент — два. К тому же обоссанные штаны будут вонять. Культура и мораль — это производные от реальности, Катран.

— Подай ему пример, — сказал Зяма.

— И верно. — Роман огляделся. — Где тут… Ага.

Второй «санитарный отсек» был встроен в низ их диванчика. Роман извлек шланг и стал расстегивать штаны. Ленка отвернулась. Я тоже, твердо решив держаться до последнего.