Конкуренты

— Я, кстати, вышел в магазин, — заметил Валентин. — Водички захотелось.

— Почему всем мужикам обязательно надо доказывать свою мужественность? — резко спросила Лена. — Ведь если бы тебя попросил остаться дома мужик — ты бы послушался?

— Наверное, — не стал врать Валентин. — В общем… случилась забавная история. Кто-то очень ловко подсунул мне в карман банку красной икры. К счастью, я заметил это перед кассой, успел ее оплатить.

Лена подцепила пальцем несколько икринок, положила на язык. Поморщилась:

— Пересоленная… Могли бы хоть черную икру подсунуть, жмоты…

— Откуда в том магазине черная икра?

— Ты по профессии-то кто будешь? — спросила Лена.

— Журналист.

— За что мне это? — воскликнула Лена, глядя в потолок.

— Ты чего? — Валентин только сейчас заметил, что тоже легко и непринужденно перешел на «ты».

— Бывший мой… журналист. Андрей Петров, не знаешь такого?

— Мало ли в Бразилии донов Педро? Нет, не припомню.

— Вот почему ты Катран! — неожиданно сказала Лена. — Акула пера!

Она засмеялась.

— А ты водила, потому что любишь водить?

— Я не люблю. Это моя работа — я таксист.

— Таксистка.

— Предпочитаю не склонять, — сухо ответила Лена.

Валентин поставил перед ней чашку кофе. Вторую — перед собой. Поколебался и достал бутылку бальзама.

— Чуть-чуть в кофе, — сказала Лена. — Вряд ли я в ближайшее время сяду за руль, нам слишком многое надо обсудить.

Валентин плеснул в чашки по ложке бальзама. Они молча отпили кофе.

— Ну, давай, — сказала Лена. — Рассказывай. С самого начала.

— Я родился…

— Остряк-самоучка. Начни с того, как попал в игру.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой я получаю новый корабль

Утро наступало осторожно, бережно — будто боялось нас разбудить.

Шар под потолком пещеры начал светиться розовато-белым светом. Яркость нарастала плавно, будто на восходе солнца. Потом присоединились звуки — во всех комнатушках-коробочках люди просыпались, вставали, звякали посудой (видимо, некоторые предпочитали завтракать в одиночестве). Многие кашляли — что ж, в климате Нигредо неудивительно. Потянуло сигаретным дымком, но не сильно — дефицит табака лучше любых врачебных проповедей справился с вредной привычкой.

Лена проснулась первая, когда я встал — она как раз вернулась в комнату.

— Умывальня рядом с душевой, — сообщила она. — Вода только холодная и черная. Но умыться можно. Если на тебя будут бросать завистливые взгляды — не смущайся.

— Постараюсь. — Я натянул джинсы и отправился через лабиринт пластиковых клетушек умываться.

Длинный жестяной желоб служил раковиной на десяток кранов. Человек пять мылись ледяной черной водой. На меня поглядывали с любопытством, но вполне дружелюбно.

На краю раковины я нашел обмылок, которым без колебаний воспользовался. Вымылся выше пояса, пальцем почистил зубы. Если отвлечься от цвета, то становилось понятно, что вода чистая и свежая.

— Ты вчера с Плюшки прибыл? — поинтересовался ближайший сосед, когда я закончил умываться.

Я кивнул.

— Привез Мастера и Романа?

Я снова кивнул.

— Говорят, ты по пути «Берсерк» сжег?

На этот раз пришлось отказаться от языка жестов.

— Не совсем так. Придумал, как его сжечь. Стреляла Лена.

— Все равно неплохо, — решил собеседник.

Вернувшись из «умывальни», я обнаружил Лену прихорашивающейся. Странное дело, почему-то до этого я был уверен, что косметику она игнорирует. Однако, нет! Откуда-то из карманов комбинезона был извлечен тюбик крема, которым она экономно намазывала лицо и шею и помада неброского телесного цвета.

— С Земли? — спросил я.

— За настоящую косметику бабы друг другу волосы выдергивают, — усмехнулась Лена.

— Потому и стрижешься коротко?

— И поэтому тоже. — Она ответила без тени иронии. — Помада настоящая, выменяла у одной дурехи, которая не сразу поняла, что здесь в цене. А крем — наше производство. И для рук, и для ног, и для лица выпускают. Понятное дело, не французская косметика. Но лучше, чем ничего… Ну что, на завтрак?

Если «умывальня» напомнила мне не то пионерский лагерь (знакомый, впрочем, только по кино), не то казармы, где довелось быть на сборах, то столовая окончательно закрепила это впечатление. Окно в стене, стопка подносов рядом. Ставишь поднос, на него плюхают две тарелки, стакан — и можешь быть свободен. Садись за любой из длинных столов (стальных, казенных донельзя) и ешь.