Когда бандиты злодейски похищали журналиста Глеба Афанасьева, они не...
Ну почему жизнь такая суматошная? Нет тебе покоя ни в молодости, ни… во...
— Это хорошо, — признал я. — Только как возможно сохранить тайну? Если даже эта девочка меня узнала? Если она помнит, что я предпочитаю на ужин, а я — нет?
— Я буду с тобой, — сказал Таг. — Наставник, Катти, Ган, я… Пока ты не адаптируешься — мы всегда будем рядом. Ты ведь сильный, Никки. Ты сможешь привыкнуть, родиться в третий раз!
— А второй? — спросил я. — Да, конечно, второе-рождение, я знаю слово. Но что оно означает?
— Вначале ты появляешься на свет, — сказал Таг. — Любовь родителей, забота Родины — дают тебе жизнь. А потом ты выбираешь судьбу. Наставник дает тебе профессию. Это — второе-рождение.
— Я кажусь полным дураком? — тихо спросил я.
— Нет, Никки. Ты был болен. Теперь выздоравливаешь.
Девушка вернулась с подносом, и мы замолчали.
— Твое мясо, Никки, — она поставила передо мной керамический судок, с пробивающимся из-под крышки паром. Запах был вкусный. — Твоя рыба, Таг.
— Спасибо, девочка, — отозвался Таг.
— Хлеб… и ваше вино, — последнее слово девушка произнесла с легким осуждением. Опустила в центре стола круглый, наполненный рубиновой жидкостью, сосуд.
— Врач назначил, — пояснил Таг.
— А… приятного аппетита.
— Почему ты не зовешь ее по имени? — спросил я, провожая девушку взглядом. Кто мне больше нравится, Катти, или она? Не пойму. У Катти прическа не очень симпатичная. Ей бы длинные волосы пошли…
— Откуда я знаю ее детское прозвище? — удивился Таг. — Через год она получит взрослое имя, тогда познакомлюсь.
Все странно, все удивительно…
Я молча открыл горячий судок и стал накладывать себе мясо — крупные, аппетитные куски, перемешанные с овощами. Таг искоса следил за мной, словно ожидал возгласа «помню!». Нет, Таг… Меня не удивляет эта еда, я знаю, что пища должна быть вкусной, но мне не кажется, что пареная размазня — мое любимое блюдо.
Таг положил себе два больших куска белого мяса. Попробовал, ловко цепляя сразу двумя вилками, причмокнул:
— Оно! Нет, я не понимаю, как можно стандартное, идеальное мясо готовить по разному! Но ведь получается! В столовой при общежитии оно гораздо хуже!
— А ты живешь в общежитии?
Таг поперхнулся.
— Д-да… По соседству с тобой. Никки, свой дом человек получает, когда образует семью. А мы-то, вроде бы, холостяки!
— Я теперь всегда буду холостяком, — мрачно сказал я. Отбросил попытки есть крошечной вилкой, взял большую ложку. Таг одобрительно кивнул. — Впрочем, если холостяки питаются именно здесь, то это не столь печально!
— Славное место, — согласился Таг. — Ладно. Я ведь про врача правду сказал. Катти рекомендовала тебе натуральные психостимуляторы.
— Вино?
— Да.
Он наполнил два стеклянных бокала, мечтательно посмотрел сквозь один на горящий в плошке фитилек. Уже совсем стемнело, и вино в бокале замерцало ярким, праздничным светом.
— Красиво, — задумчиво сказал Таг.
Я тоже посмотрел на пламя сквозь бокал.
— И то и дело, свеча горела на столе, свеча горела… — сказал я.
— Вроде стихи? — удивился Таг. — Интересно, надо порыться в информатории. Кто там у тебя так накрепко застрял?
— Вот этого не знаю.
— А может, это твои, — вздохнул Таг. — Ты ведь в детстве баловался, потом Наставник тебе подсунул «Десять тысяч великих стихов», тогда только перестал силы тратить… Ладно, Никки. За твое возвращение.
Я поднес свой бокал к его бокалу, и слегка ударил их краями. Стекло отозвалось тонким, приятным звоном.
— Зачем? — поразился Таг.
— Сам не знаю. Вот такой ритуал придумался.
Вино было приятным, и вкус знакомым. Я сделал глоток, поставил бокал на стол.
— Почему девушка так удивилась этому заказу?
— Алкоголь — вещь условно разрешенная, — неохотно признался Таг. — Запретов нет, но нужны серьезные основания, чтобы позволить себе его прием.
— У нас основания есть.
— К сожалению, — согласился Таг.
Глава 4
Вино подействовало быстро. Хоть и было оно совсем легкое, алкоголь едва чувствовался, но я ожидал это состояние, и не удивился, когда по телу пошла волна расслабленности, ужас моего положения куда-то отступил, а мир стал почти знакомым.
— Гана нет, — вздохнул Таг. — Засиделся братец…
— Он твой брат?
Тагу тоже ударило в голову, он уже не удивлялся, и не переживал по поводу моей амнезии.