Осенние визиты

Да, наверное исцелить сама себя она была не в силах. А вот так… отразив свою Силу в ином человеке… Рано он обрадовался. Старый оптимист. Мария поймала его взгляд, подмигнула, тихо спросила:

– Не передумал?

Визард посмотрел в небо. Неяркое, серо-голубое, затянутое облачной паутиной. Какой короткой была хорошая погода…

Он лишь ранил ее. Лишь ранил, и это было страшно, потому что теперь придется – добивать, делать самую страшную солдатскую работу. Шедченко видел, что упал и старик, вроде бы без всякой причины, но наверное, слова Посланницы Добра были пострашнее пуль. Анна бросилась к упавшей, и он проводил ее стволом, но так и не выстрелил, ощутив мгновенный и обжигающий стыд.

Девчонка не виновата. Когда Мария умрет, у нее будет шанс прийти в себя. Наверняка будет…

Над ним взвизгнули пули, и он вжался в прелую, пахучую листву, пытаясь втянуть голову под защиту бронежилета. Секундная пауза – и снова очередь. Не в него, а в попытавшегося приподняться Семена. Они обменялись короткими взглядами – ничего, оба целы…

Карамазов стрелял с интервалами в несколько секунд. Короткими, по три пули, очередями. «Стечкин» все же не автомат, патронов в магазине поменьше…

Да он же отступает… или прикрывает отход!

Шедченко вскинулся, страх исчез куда-то, и он успел увидеть, как исчезают среди деревьев девушки, убегают – легко, свободно, и в движениях Марии нет даже намека на хромоту, а Карамазов пятится, чуть отстав от них, водя стволом. Их взгляды встретились – и киллер выстрелил. Это опять было похоже на сон – воздух вокруг взвизгнул, сразу со всех сторон, пули пели, словно Шедченко стоял посреди растревоженного пчелиного роя…

Но ни одна не коснулась Николая.

Карамазов опустил захлебнувшийся автомат и исчез вслед за женщинами. Шедченко медленно опустил глаза, оглядывая себя. Не может быть. В горячке боя порой не чувствуешь ран.

Но он и впрямь был цел.

Семен встал, его лицо было перепачкано, похоже, паренек обнимался с землей покрепче, чем он. Тупо посмотрел на Шедченко:

– Вы же ее подстрелили…

Николай кивнул.

– И парня я ранил, – задумчиво, с невнятным сомнением, сказал Семен.

– Как же это, а?

Шедченко молчал. Смотрел на старика, распростертого на траве, на белую щепу под ногами… будет работа следакам, пули из берез выковыривать.

– Я не буду их преследовать, – тихо произнес Семен. – Что хотите… у меня жена.

– И я не буду, – Шедченко медленно пошел к Визарду.

8

8 Небо кружилось над ним, небо ждало его.

Снова…

Какой короткий путь выпал в этот раз.

Визард слышал осторожные шаги. Потом он увидел Шедченко.

– Что она с вами сделала? – кажется, полковник пытался говорить сочувственно. Трудно это у него получалось, но Визард был благодарен за попытку.

– Помогла… умереть, – в груди что-то заклокотало.

– Врачи могут вас спасти? – Шедченко склонился над ним, заслоняя небо. Ничего, это не надолго.

– Нет… спасибо.

– Почему вы не пришли к нам с Хайретдиновым? Почему? – в голосе Шедченко была и тень жалости, и досада… легкая такая, характерная досада военных людей на непонятливых штатских. За Шедченко маячил какой-то бледный, грязный парень с пистолетом. Охранник, похоже…

– У меня… свой альянс.

– Пацан? Да вы дурак, профессор.

– Наверное… – он закашлялся, но кашель уже стал другим, не привычно-сухими рывками боли в распадающихся легких, а мучительной попыткой вытолкнуть забившую бронхи кровь. – Николай… я попрошу вас… уйдите.

– Почему? Мальчишка где-то рядом?

Визард промолчал. Почему Николай говорил о детях в единственном числе?

– Не думаю, что это станет правильным решением, – Шедченко словно подвел черту секундным раздумьям. – Не думаю.

– Полковник, Тьма и Свет вошли в союз. Все изменилось… теперь. Поговорите с Визирем… он должен понять. Вам всем надо объединиться. Всем… убейте их – и разбирайтесь между собой.

– Как ее убить, Визард? Из гранатомета? Или серебряной пулей? – горько спросил Шедченко. – Вы же видели…

– Я скажу как… мальчишкам, если вы уйдете.

– Мальчику, а не мальчишкам, – непонятно и зло поправил Шедченко.

Да, вот в чем дело. Он считает, что Кирилла уже нет… Визард не стал его разубеждать – времени не было. Николай огляделся, потом спросил:

– Почему?

– Скажем… в компенсацию за то, что я мог бы сделать. Они верили мне больше… чем я заслуживаю.