Дневной дозор

– Не надо лекции по физиологии вампиров, – сказал Антон. – Мне это неприятно, поверьте.

Витезслав кивнул, внимательно глядя на дорогу. Антон вдруг подумал, что машина еще новенькая, ухоженная, Инквизитор ее явно бережет и гордится ею...

– Так вот, я не обладаю душой или хотя бы жизнью в том понимании, которое вкладывают в это Светлые, – сказал Витезслав. – Дело Света я считаю наивной, опасной, а зачастую и преступной доктриной. Дело Тьмы, наоборот, мне очень симпатично. Но...

Он на миг замолчал, будто выстраивая какие-то сложные мысленные конструкции.

– Но я хорошо представляю себе альтернативу нынешней ситуации. И поэтому я состою в Инквизиции. Поэтому я караю тех, кто нарушил Договор. Заметьте, Антон. Не тех, кто не прав, – ведь правд как минимум две. Не тех, кто вырывается вперед, – бывали времена, когда Свет обретал больше силы, и бывали времена, когда побеждала Тьма. Инквизиция всего лишь стоит на страже Договора.

– Я понимаю, – сказал Антон. – Разумеется. Но меня всегда интересовало: может ли возникнуть ситуация, когда Инквизиция поддержит ту или иную сторону? Опираясь не на букву Договора, а на истину...

– Истин как минимум две, – повторил Инквизитор. – Ситуация...

Он задумался.

– Мне не доводилось сталкиваться с Инквизитором-Светлым, который поддержал бы свой Дозор, – уточнил Антон. – Но неужели ситуация аналогична и с Инквизитором-Темным? Что ни говори, но у вас есть свои силы, свои тайные знания. Я уже не говорю о конфискованных артефактах в хранилищах.

– Возможно все, – неожиданно сказал вампир. – Да... допускаю. Если начнется открытая война Тьмы и Света, не просто схватки Дозоров, а прямая война Тьмы и Света. Если каждый Иной встанет по свою сторону фронта... какая будет тогда нужда в Инквизиции? Тогда и мы станем просто Иными...

Он кивнул и добавил:

– Но только к тому времени скорее всего Инквизиция уже погибнет. Пытаясь предотвратить эту ситуацию. Нас ведь не слишком много. И поступки нескольких уцелевших Иных, носивших когда-то плащи Инквизиторов, ничего не изменят.

– Я понимаю, что заставляет Ночной Дозор соблюдать Договор, – сказал Антон. – Мы боимся за людей. И я знаю, что движет Дневным Дозором – страх за себя. Но что заставляет вас. Инквизиторов, идти против собственной сути?

Витезслав повернул голову и тихо сказал:

– Вас держит всего лишь страх, Антон Городецкий. За себя или за людей – не важно. А нас держит ужас. И потому мы соблюдаем Договор. Ты можешь быть спокоен за исход разбирательства – никаких подтасовок не будет. Если твой коллега не нарушал Договора, он покинет Прагу живым и здоровым.

К вечеру Эдгар слегка отошел от расстройств. Может быть, помог хороший ужин в дорогом ресторане, с бутылочкой коллекционного чешского вина (ну, не Франция, не Испания, но вполне недурно). А может быть, сама атмосфера рождественской Праги действовала умиротворяюще. В Бога Эдгар, разумеется, не верил – мало кто из Иных, тем более Темных, был подвержен таким предрассудкам. Но сам праздник Рождества считал очень милым, приятным и всегда старался отметить его достойно. Может быть, это сказывались воспоминания детства? Когда он был простым сельским мальчиком по имени Эдгар, помогавшим отцу на хуторе, ходившим в церковь и с замиранием сердца ждущим каждого праздника? Или приходили на ум непрошеные воспоминания двадцатых—тридцатых годов, когда он уже был Иным, но в Дозоре активно не работал, жил в Таллине, имел неплохую адвокатскую практику, славную жену и четверых ребятишек... Давно уже умерли родители, и жену он похоронил, а двоих оставшихся сыновей, один из которых живет в Канаде, а другой – в Пярну, лет сорок не видел. Трудно было бы старикам поверить в то, что моложавый крепкий мужчина – их отец, родившийся еще в конце девятнадцатого века...

«Да, наверное, воспоминания», – думал Эдгар, раскуривая сигару. Все-таки очень много хорошего было в обычной человеческой жизни. Может быть, снова поиграть в человека? Жениться, завести семью... в Дозоре взять отпуск лет на тридцать...

Он глухо рассмеялся. Пустое это все. Невозможно дважды войти в одну реку. Он пожил человеком, пожил рядовым Иным, а теперь его место – в Дневном Дозоре Хорошо мальчишке Антону, с его нерастраченным пылом и живыми эмоциями, но Эдгару дергаться уже не пристало...

Эдгар поймал взгляд девушки, скучающей в одиночестве за соседним столиком, улыбнулся. Легонько-легонько коснулся сознания.