Дневной дозор

– Завулон... я была самонадеянной дурой... – прошептала я, глотая слезы. – Прости. Я подвела тебя...

– Сегодня ты полностью реабилитировалась.

Одним движением Завулон поднял меня с кресла. Я привстала на цыпочки, иначе пришлось бы болтаться в его руках, и почему-то вспомнила, как меня это поразило в первый раз – чудовищная сила его худощавого тела. Даже когда он в человеческом обличье...

– Алиса, я тобой доволен, – он улыбнулся. – И не переживай, что выложилась. У нас еще есть кое-какие резервы.

– Вроде права на жертвоприношение? – я попыталась улыбнуться.

– Да, – Завулон кивнул. – Поедешь в отпуск, сегодня же. Вернешься лучше чем была.

У меня предательски задрожали губы. Ну что такое, реву как истеричка, тушь небось вся потекла, силы ни капельки не осталось...

– Хочу тебя, – прошептала я. – Завулон, мне было так одиноко...

Он мягко отстранил мои руки.

– Потом, Аля. Когда ты вернешься. Иначе это будет... – Завулон улыбнулся, – использованием служебного положения в личных целях.

– Кто посмеет тебе такое сказать?

Завулон долго смотрел мне в глаза.

– Найдутся, Аля. Прошлый год был очень тяжелым для Дозора, и многие не прочь увидеть меня униженным.

– Тогда не надо, – быстро сказала я. – Не надо рисковать, восстановлюсь сама потихоньку...

– Надо. Не беспокойся, девочка моя.

Меня всю перевернуло от его голоса. От спокойной, уверенной силы.

– Ну зачем ты так рискуешь ради меня? – прошептала я. Не ожидая ответа, но Завулон все-таки ответил:

– Потому, что любовь – это тоже сила. Большая сила, и ей не стоит пренебрегать.

ГЛАВА 3

Странная вещь – жизнь.

Еще сутки назад я выходила из своей квартиры: молодая, здоровая, полная силы – и при этом несчастная ведьма.

А полдня назад я стояла в офисе Дозора: изуродованная, лишенная надежды и веры в будущее...

Как все изменилось!

– Хочешь еще вина, Алиса? – Павел, мой провожатый, заискивающи заглянул в глаза.

– Немножко, – не отрываясь от иллюминатора сказала я. Самолет уже начал снижение на посадку в аэропорту Симферополя. Старенькая «Тушка» поскрипывала, медленно заваливаясь на крыло, и лица пассажиров были скорбно-напряженными. Только мы с Павлом сидели совершенно спокойно – безопасность полета проверил лично Завулон.

Павел подал мне хрустальный бокал. Разумеется, бокал был не из реквизита стюардесс, как и наполнявший его южноафриканский сотерн. Похоже, к своей миссии немолодой оборотень отнесся более чем серьезно. Он летел отдыхать на юг к кому-то из своих знакомых, но в последнюю минуту его сняли с рейса на Херсон и поручили сопровождать меня до Симферополя. Слухи о том, что мои отношения с Завулоном вернулись в прежнее русло, явно успели до него дойти.

– Давай за шефа, Алиса? – спросил Павел. Он так старательно заискивал, что это даже становилось неприятно.

– Давай, – согласилась я. Мы чокнулись, выпили. Прошла мимо стюардесса, проверяя в последний раз застегнуты ли ремни, но на нас даже не посмотрела. Заклятие незначительности, наложенное Павлом, все-таки работало. Даже этот убогий оборотень сейчас был способнее меня...

– Все-таки нельзя не признать, – отпив вина сообщил Павел, – что отношение руководства к сотрудникам у нас на высоте!

Я кивнула.

– А Светлые... – он вложил в слово столько презрения, сколько было в его силах, – куда большие индивидуалисты, чем мы!

– Не передергивай, – сказала я. – Вот это, все-таки, неправда.

– Да брось, Алиса! – от вина он сделался словоохотливым. – Помнишь, как год назад в оцеплении стояли? Перед ураганом?

Пожалуй, только по этому оцеплению я его и помнила. Оборотни выполняют черновую работу, и пересекаемся мы редко. Либо на силовых акциях, либо в тех редких случаях, когда созывают весь персонал Дозора.

– Помню.

– Ну вот, этот... Городецкий. Светоч, блин!

– Он очень сильный маг, – вновь возразила я. – Очень.

– Ну да! Силы нахапался, выжал из людишек последнее, и что? Куда он ее употребил?

– На собственную реморализацию.

Я прикрыла глаза, вспоминая, как это выглядело.

Фонтан света, бьющий в небо. Потоки энергии, собранные Антоном у людей. Он поставил все на карту, рискнув прибегнуть к заемной силе, на краткий миг обрел силы, соизмеримые, а то и превосходящие возможности Завулона и Гесера.

И обрушил всю силу на себя.

Реморализация. Поиск этически оптимального выхода. Самая страшная проблема Светлых – не причинить вреда, не сделать поступка, который повлечет за собой зло для людишек.