Танцы на снегу

Я опустил руку, и бич втянулся в рукав. Я узнал того маленького фага, что советовал нам с Лионом не лететь на Новый Кувейт.

– Как же так… – прошептал я. – А где Александра Берман?

– Под домашним арестом, вместе с папочкой. Если ты передумал стрелять, то я оденусь.

Сглотнув, я кивнул. Это значит… вместо настоящего Бермана с дочерью прилетели фаги? А я едва не выстрелил…

– Можешь не волноваться, если бич не выстрелил при моем появлении, значит, ты был не готов убивать, – сказал пацан из комнаты, будто мысли мои прочитал.

На негнущихся ногах я вышел из ванной. Маленький фаг уже заканчивал одеваться… надо же как быстро. Вместо юбки и блузки он нацепил джинсы, кроссовки и клетчатую рубашку – бесполый наряд, который носят и девчонки, и мальчишки. Видно, не нравилось ему ходить в девчоночьей одежде

– Тебя как звать? – спросил я.

– Александр, – буркнул пацан, раздраженно цепляя на уши клипсы. – Так что ты тут делаешь? И как пробрался сюда?

– Подполье решило вас ликвидировать…

– Надрать уши, – с наслаждением сказал Александр. – Надрать уши, выпороть и отправить в школу для трудных подростков.

– Я там уже был… – И тут меня словно током ударило. – Твой отец! Его тоже…

Александр побледнел. Сказал:

– Пошли. Нет, подожди…

Вначале он выглянул из дверей, потом кивнул мне и бросился по коридору. Я – за ним.

Дверь в комнату Бермана была не заперта. Мы вбежали туда почти одновременно.

Посреди комнаты стоял толстый лысый старикан и задумчиво разглядывал Лиона и Наташку. Они лежали на кровати, неподвижные и безвольные, но вроде как живые.

– Форс-мажор, – сказал старший «Берман». Посмотрел на меня и покачал головой: – Да еще какой форс-мажор…

– Твой Тикки меня чуть не пристрелил, – зло сказал Александр. – Ты как?

– Шишка будет, – ответил фальшивый олигарх и потянулся рукой к затылку. – У Лиона чудовищная реакция. Для нормального человека, конечно. Он меня немного зацепил.

– Сам виноват, – без всякого почтения ответил Александр.

– Цыц, – осадил его старикан. И спросил меня: – Тикки, ты можешь членораздельно объяснить, как вы здесь оказались? Или так и будешь стоять столбом?

– Стась, – сказал я. В глазах противно защипало. – Стась…

Его выдавали только глаза. Они тоже стали старческими, мутноватыми, будто выцвели, но все равно взгляд остался прежним.

– Стась, – повторил я в третий раз как дурак. И заплакал.

Фаг в несколько шагов оказался возле меня. Обнял, прижал к себе. Живот у него был здоровенный и теплый, как настоящий. Даже руки казались старыми, с набухшими венами и бледной кожей.

– Ну, перестань… Все в порядке, Тиккирей. Ребята сейчас очнутся… Успокойся.

– Да ничего не в порядке, зря мы сюда прилетели, все только напортили, чуть вас не убили… – пробормотал я. Было стыдно от того, что глаза оказались на мокром месте. Вот Александр небось никогда в жизни не плакал.

– Нас не так-то просто убить, малыш. Что за девочка с вами?

– Наташа… подпольщица.

– Да вы тут совсем одичали, – сердито сказал Стась. – Девчонкам нельзя убивать! Особенно – в рукопашной! Вы ей психику напрочь искалечите, это не женское дело!

– При чем тут мы, она партизанка, – все еще прижимаясь к Стасю, сказал я. – Она и командовала.

– Понятно. Значит, из «Лютиков»? – Стась легонько отодвинул меня, посмотрел в лицо. – Иди умойся, я пока приведу этих убивцев в чувство.

Дверь ванной я открыл с некоторой опаской, представляя, как стояли тут Наташка с Лионом, готовясь обрушить на вошедшего смертельный удар. Ну да, вот гантель на полу, а вон бейсбольная бита. И плитка треснула – видно, упавшей гантелью раскололо…

– Не бойся, там больше киллеров нет, – ехидно сказал Александр, заметив, что я медлю на пороге. Вот глазастый…

Я набрал в умывальник воды – все не избавлюсь от этой привычки экономить воду – и умылся. Посмотрел на себя в зеркало: глаза красные, а так ничего.

Стась на Новом Кувейте. Надо же.

И вдруг я понял, что на душе у меня стало легко. Чудовищной ошибки не случилось. И пусть подпольщики все напутали, пусть наша троица опозорилась, все равно. Стась что-нибудь придумает. Мы выпутаемся и вернемся на Авалон. Далеко-далеко от этой злой и несчастной планеты, далеко от проклятого Инея и его президента…

Когда я вернулся в комнату, Наташа уже была в сознании и сидела на кровати, потирая лоб. Лион тоже сидел, но с закрытыми глазами, будто кукла. Стась массировал ему шею, временами нажимая на какие-то точки. Лион постанывал, но словно от удовольствия, а не от боли.