Танцы на снегу

Так что я закрыл домик и вышел прогуляться. Делать было все равно нечего, а мне хотелось посмотреть на Чужих. Ведь если здесь есть халфлинги, то могут оказаться и другие инопланетяне?

Но я никого не увидел, кроме людей. Начинало темнеть, и кемпинг сразу стал оживать. У многих машин и домиков зажгли костры или переносные плитки, стали готовить еду. Наверняка люди могли пообедать и в ресторане, но ведь самому готовить интереснее. У меня никаких продуктов не было, так что я все-таки пошел в ресторанчик, заказал себе мясной суп, овощное рагу и апельсиновый сок. В углу ресторана негромко играл на гитаре молодой парень, временами официантка приносила ему бокал вина, он пил и начинал играть снова. В общем, было здорово. Просто праздник какой-то!

Вот только у меня все сильнее зудела спина. Это все моя глупая мнительность – где бы я мог заразиться чумой? – но было очень неприятно.

Так что я допил свой сок и пошел спать.

В небе уже горели звезды – очень яркие и красивые, ведь им не мешал никакой купол. Я шел задрав голову, пытаясь найти знакомые созвездия, но так и не смог сориентироваться.

Как все-таки здорово, что я прилетел сюда!

И какие хорошие люди – экипаж «Клязьмы»!

Когда я разбогатею, я обязательно их разыщу. Они ведь летают между разными планетами, прилетят и к нам, на Новый Кувейт. Я приглашу их всех в самый хороший ресторан и поблагодарю за то, что они для меня сделали.

Проснулся я под утро.

У меня жутко чесались спина и руки, а в носу хлюпало, будто я простудился. С минуту я лежал под одеялом, пытаясь уверить себя, что это глупые фантазии. Но мне становилось все страшнее и страшнее.

Тогда я встал, включил свет и забежал в ванную, где было большое зеркало.

Руки и живот у меня были покрыты мелкой красной сыпью.

А на спине, когда я, обмирая от ужаса, повернулся, сыпь слилась в крупные красные пятна.

Точь-в-точь как в передаче.

– Нет! – закричал я. Мне даже захотелось ущипнуть себя – вдруг мне это снится?

Но я был уверен, что не сплю.

Язвенная чума.

Не лечится!

Двое суток у меня будут эти пятна, нестерпимый зуд, насморк и резь в глазах. Кстати – глаза уже жгло, будто в них сыпанули песка… Потом сыпь превратится в волдыри и я стану заразным. А еще через три дня умру.

Но я же не мог заразиться чумой! Не мог!

Та планета, где эпидемия, она очень далеко от Карьера!

Или…

Я вдруг подумал, что «Клязьма» вполне могла отвозить нашу руду именно туда. И пусть я лежал в «бутылке», но разве это помеха для заразы? А еще тот парень-расчетчик, Кеол, он чесал живот! Вдруг я заразился от него? Или от старпома? У всех ведь болезнь протекает по-разному, у меня могла быстрее начаться.

Значит, мои друзья с «Клязьмы» уже мертвы. Хорошо, если они успели улететь с Нового Кувейта, тогда их не задержат, не узнают про меня, не станут искать…

Или лучше, чтобы меня нашли?

Меня ведь наверняка немедленно доставят в больницу. Поместят в герметичную камеру, будут лечить… хотя вылечить – невозможно. Там, в камере, я и умру. Это точно, и ничего тут не поделаешь.

Теперь я знал, что чувствовали мои родители, воспользовавшись своим правом на смерть. Вроде бы ты еще живой, но уже точно знаешь, когда и как умрешь. И это было ужасно. Я весь вспотел, то ли от болезни, то ли от страха. Даже босые ноги стали скользить по гладким плиткам пола. Я забрался в душевую кабинку, пустил воду и сел на корточки. Холодные струи барабанили по спине, и от этого она вроде бы переставала чесаться…

Не хочу я умирать!

Тем более сейчас, когда все так здорово сложилось! Когда я попал на такую планету, лучше которой нет во всей Вселенной! Когда у меня даже появилась хорошая знакомая! Когда мою заявку на гражданство приняли к рассмотрению!

Ну почему все так? Почему?

Разве я в чем-то виноват? Если бы родителям повезло с работой, они бы не умерли. Если бы они не умерли, я бы не нанялся расчетным модулем! Я ведь никогда никому не делал ничего плохого. Ну, чтобы по-настоящему плохого, разбитый нос или запущенный в чужую планшетку вирус вряд ли считаются…

Я долго так просидел, пока совсем не замерз. Потом вылез и снова посмотрел на себя в зеркало, будто вода могла смыть сыпь.

Никуда она не делась, конечно. Даже ярче стала, потому что кожа у меня побледнела от холода.

Я умру. И еще заражу всех вокруг себя. Потому что не хочу я вызывать врачей, не хочу, чтобы меня упрятали в герметичную камеру, я ведь всю жизнь прожил под куполом, я две недели лежал в «бутылке»! Не хочу!