Сумеречный Дозор

Да ничего он не сделает!

Космический корабль – не автомобиль, который можно угнать! Запуск корабля – слаженный труд тысяч человек, и на каждом этапе достаточно «нажать кнопочку», чтобы ни на какую орбиту корабль не вышел!

И даже будь Костя дураком – но он ведь сейчас Высший, он должен читать линии реальности, предвидеть будущее – и понимать, что его остановят.

А значит…

Значит, космодром, ракета, взятые под контроль или усыпленные люди – это все фикция. Такая же, как и саратовский аэропорт.

Не нужна ему никакая ракета! Как и самолет не был нужен!

Он откроет портал прямо в космос.

Тогда зачем же он рвался на Байконур? За скафандром? Ерунда. Звездный куда ближе, что-что, а уж рабочий скафандр подходящего размера там найдется.

Значит, не только за скафандром…

– Мне нужно читать заклинания, – сказал Костя. – Размазывать кровь по странице. В вакууме это не сделаешь.

Он поднялся, отстранил техников – те послушно вытянулись по стойке «смирно».

– Придется открывать портал на станцию. А для этого надо знать ее точное расположение. И все равно возможны ошибки… даже неизбежны.

Я не чувствовал, как он читает мои мысли. Но он их читал.

– Ты все правильно понял, Антон. Я готов отправиться на станцию в любую секунду. Раньше, чем вы успеете что-либо сделать. И даже если Гесер с Завулоном вывернутся наизнанку, вашей Силы не хватит. Я максимально силен, понимаешь? Я достиг абсолютной Силы! Выше просто ничего нет! Гесер мечтал, что твоя дочь станет первой такой волшебницей… – Костя усмехнулся. – Так вот я – уже стал!

– Волшебницей? – Я позволил себе улыбнуться.

– Абсолютным магом, – отрезал Костя. – И поэтому вам меня не победить. Вам не набрать большей Силы, понимаете? Я – абсолют!

– Ты – абсолютный нуль, – сказал я. – Ты – абсолютный вампир.

– Вампир, маг… какая разница? Я – абсолютный Иной.

– Ты прав, никакой. Мы все живем за счет человеческой Силы. И ты вовсе не самый сильный – ты самый слабый. Ты абсолютная пустота, в которую льется чужая Сила.

– Пусть даже и так. – Костя не стал спорить. – Это ничего не меняет, Антон! Вам меня не остановить, и я выполню то, что задумал.

Он помедлил секунду, а потом сказал:

– А ведь ты все равно не станешь на мою сторону… О чем ты думаешь?

Я не ответил. Я тянул Силу.

От Гесера и Завулона, от Темных и Светлых, от добрых и злых. Где-то там, далеко, мне отдавали свои силы те, кого я люблю, – и те, кого ненавижу. И сейчас для меня не было никакой разницы, Светлая это Сила, или Темная. Все мы были сейчас в одной лодке… в одной космической лодке, плывущей в абсолютной пустоте…

– Ну, ударь, – насмешливо сказал Костя. – Врасплох ты меня больше не застанешь.

«Бей, – шепнул Гесер. – Бей „белым маревом“».

Знание о том, что такое «белое марево», вползло в меня вместе со Светлой Силой. Знание страшное, пугающее – потому что даже сам Гесер применял это заклинание один-единственный раз и после этого поклялся не применять его никогда…

«Бей, – посоветовал Завулон. – Лучше – „тенью владык“».

Знание о том, что такое «тень владык», скользнуло в меня вместе с Темной Силой. Знание отвратительное, ужасающее – потому что даже Завулон никогда не рисковал поднять эти тени с пятого слоя Сумрака…

«Бей, – сказал Эдгар. – „Саркофаг времен“. Только „саркофаг времен“»!

Знание о том, что такое «саркофаг времен», хлынуло в меня вместе с Силой Инквизиторов. Знание холодное, мертвящее – потому что применивший заклинание оставался в саркофаге вместе с жертвой – навсегда, до конца Вселенной…

– А если ему скафандр продырявить? – спросил Лас, стоя в дверях с пистолетом.

Абсолютный Иной.

Абсолютный нуль.

Самый сильный, самый слабый…

Я собрал отданную мне Силу – и вложил ее в заклинание седьмого уровня, одно из самых простых, которым владеет каждый Иной.

«Щит мага».

Наверное, еще никогда Силу не тратили так бессмысленно.

И, наверное, еще ни один маг в мире не был так надежно защищен.

От всего.

Белый сетчатый кокон возник вокруг меня. Нити кокона похрустывали от струящейся в них энергии – он уходил куда-то туда, в самые глубины мироздания, где теряется счет слоям Сумрака, где нет ни материи, ни пространства, ни времени – ничего, понятного человеку или Иному.

– Ты… чего? – спросил Костя – и лицо его стало по-детски обиженным. – Ты что, Антон?

Я молчал. Стоял и смотрел на него. Пусть даже тени мысли не мелькнет на лице. Пусть он подумает то, что ему хочется подумать.