Родимые пятна

— Знаете, я звоню вам уже два дня. Но вас не застать.

Он относился к людям, которые упорно не желают общаться с автоответчиками. Я и сама не люблю говорить с машиной, но когда речь идет о деле, приходится терпеть.

— Могли оставить имя. Я бы перезвонила.

— А смысл? Я хочу сказать, что старая леди нанимала вас разыскивать Кэролайн, а не хоронить. Я же не знал, что вы будете работать на нее и дальше.

— А какие у вас основания думать, что я снова на нее работаю?

— А вы снова на нее работаете?

С минуту я разглядывала его. Вокруг глаз залегли тени, что, впрочем, не мешало им любоваться. Прекрасное пленяет навсегда^[19]. Ну, Китc, понятно, имел в виду совсем иное. А что до Скотта, то странно… Раньше он никогда не упорствовал в расспросах. Я скрестила за спиной пальцы и солгала, впрочем, весьма невинно.

— Нет, больше я на нее не работаю. Я работаю на себя. Потому и пришла сюда.

Он высосал последнюю каплю из уже опустошенного стакана.

— Да уж, чувство вины — это настоящий убийца, не так ли?

— Вы позвали меня, чтобы о чем-то сообщить?

— Насчет ребенка я ничего не знал, — сказал он так, будто я спорила с ним. — Кэрри ничего мне об этом не говорила.

— А с чего бы ей говорить об этом вам? Ведь вы утверждаете, что в интимной связи с ней не состояли.

— Да какая теперь разница, — хрипло проговорил он. — Когда мы с вами в тот раз говорили о ней, она уже была мертва, это я в полиции узнал.

— А может, еще и не была мертва. Она погибла где-то между четырьмя и шестью тридцатью. А мы с вами тогда встретились часов в пять.

Он поднял на меня глаза и нахмурился, но ничего не сказал. Подошла официантка в мини-мини-юбочке, окутанная черной рыбацкой сетью. Было заказано еще две порции выпивки. Я решила не напрягать его. Вообще я терпимо отношусь к подвыпившим, отличая завзятых пьяниц от встревоженных чем-то клиентов, пытающихся поддержать себя добрым глотком спиртного. Правда, клиенты почти никогда не заказывают выпивку стаканами, на это уходит слишком много времени и денег. То, что Скотт был на взводе, могло означать одно: он действительно потрясен гибелью Кэролайн и не знает, как с этим справиться. Да уж, чувство вины это и впрямь убийца… Но ведь со дня ее смерти прошел месяц, а он все еще оплакивает ее. Разве что он бисексуал, а не то, чем прикидывается, и столкнулся с кризисом несостоявшегося отцовства, или просто слишком грубо был нарушен естественный ход его жизни.

— А как же ваш спектакль? Вы больше не играете?

Он быстро взглянул на меня.

— Ну, одной кошкой меньше. — Он пожал плечами. — Мне так вообще не нравится эта музыка. Как новая одежда, которая еще к тебе не прилегла, а потому и носить ее не хочется.

— А как насчет вашего дружка?

— Моего дружка? Ох, он нашел себе другого. Дело обычное.

— И чем же вы теперь занимаетесь? Он пожал плечами.

— То да се. Репетиции, классы и все в таком роде.

— Но вы теперь не в «Херувиме»? Он горестно усмехнулся.

— Прямо сейчас — с вами. Не в «Херувиме».

— Простите, — тихо сказала я.

— Нет, не извиняйтесь. Никто в этом не виноват. Просто это такое ужасное место, такое грязное… А все эти маленькие мальчики и девочки ходят и ходят на пальчиках, радуя тем своих мамочек и папочек.

Официантка плюхнула на стол, доставив два стакана вина. Вино плеснулось через край. Реснитчатый сидел, тупо уставясь в пятно на скатерти, затем покачал головой и прервал молчание:

— Черт! Мне нужно поговорить с вами, поймите, но только если вы не работаете на старуху. Родители! Господи Христе, они думают, что владеют нами, что мы их собственность. Только называют это не обладанием, а любовью. И все идет прекрасно, пока вы не сделаете нечто такое, чего они никак не ждали или чего ни в коем случае не желают вам,

тем более что и Господь запрещает. Так чья же это жизнь— их или ваша? Вот и у нее так было. Ну не стала она второй Мэри Ремберт. Ну так и что? А вот теперь я думаю, что она заслужила право на отдых и покой. Если только и в самом деле это было ее решением. А может, это все из-за беременности, а? Показать длинный нос бывшему любовнику…

— Кто был отцом ребенка?

— Я ведь уже сказал, она не говорила мне о ребенке.

Вопрос ему явно не понравился.

— Хорошо. В таком случае я попытаюсь выяснить еще кое-что. Что вы знаете об ее долгах?

---

19 Первая строка поэмы английского поэта Джона Китса (1795—1821) «Эндимион» (перевод Б. Пастернака).