Одиннадцать минут

Хотя она по-прежнему считала, что свобода лучше всего прочего учит необходимости любить и что никто никому принадлежать не вправе, в голове у неё всё ещё роились мстительные замыслы — и возвращение в Бразилию с победой составляло немалую их часть. После того как у нее появится фазенда, она поедет в город, зайдет в банк, где трудится тот самый бывший мальчик, который когда-то предпочел ей ее лучшую подругу, и откроет счет на крупную сумму.

«Привет, Мария, как поживаешь, ты меня не узнаешь?!» — спросит он. А Мария сделает вид, что напрягает память, а потом ответит: «Нет, что-то не узнаю», скажет, что провела целый год в ЕВ-РО-ПЕ (так и скажет — медленно и раздельно, чтобы все его коллеги слышали). Нет, лучше будет: «В ШВЕЙ-ЦА-РИИ» (это будет экзотичней и романтичней, чем «во Франции»), где, как известно, лучшие в мире банки.

«А вы, простите… кто?» — осведомится она в свою очередь. Он скажет, что, мол, в школе вместе учились. «А-а-а, — протянет она. — Вроде бы что-то смутно припоминаю», но всем своим видом покажет, что говорит это исключительно из вежливости. И вот оно — осуществление желанной мести. А потом она будет усердно работать, а когда дело пойдет как задумано, Мария посвятит себя тому, важнее чего нет на свете, — поискам настоящей любви, того единственного мужчины, который ждал ее все эти годы и которого она пока просто еще не успела узнать.

Мария выбросила из головы замысел книги под названием «Одиннадцать минут». Теперь надо бросить все силы на устройство будущего, а иначе придется отложить отъезд, а это — огромный риск.

* * *

В тот день после обеда она отправилась к своей лучшей — и единственной — подруге-библиотекарше. Попросила книги по животноводству и фермерству. Та призналась Марии: — Знаете, когда несколько месяцев назад вы искали у нас книги о сексе, я немного встревожилась. Ведь столько молоденьких красивых девушек поддаются иллюзии легких денег, забывают, что когда-нибудь состарятся и тогда уж не встретят единственного своего мужчину.

— Вы имеете в виду проституцию?

— Это, пожалуй, слишком сильно сказано.

— Я ведь вам говорила, что работаю в компании, занимающейся экспортом-импортом мяса. И все же если предположить, что стала бы проституткой, неужели последствия были бы столь серьезны? Разве нельзя остановиться, вовремя бросить?.. В конце концов, кто в юности не совершал ошибок?

— Так говорят все наркоманы: «Нужно только вовремя бросить». И никому это еще не удавалось.

— Видно, что в молодости вы были очень хороши собой… Вы родились в стране, которая уважает своих граждан… Этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой?

— Я горжусь тем, как преодолела препятствия, оказавшиеся на моем пути, — сказала библиотекарша и чуть помедлила, раздумывая, стоит ли продолжать. Что ж, этой девушке ее история может оказаться полезна.

— У меня было счастливое детство, я училась в одной из лучших бернских гимназий, потом переехала в Женеву, поступила на службу, вышла за человека, которого полюбила. Я все делала для него, а он — для меня, но время шло, и ему пришлось выйти на пенсию. И когда он получил возможность делать все, что ему нравится, я заметила: с каждым днем его глаза становятся все печальней — наверно, потому, что за всю свою жизнь он никогда не думал о себе. Мы никогда не ссорились всерьез, жили тихо, без бурь и потрясений: он никогда мне не изменял, всегда относился ко мне с уважением. Мы жили нормальной жизнью —но до такой степени нормальной, что без работы он почувствовал себя никому не нужным, никчемным, ничтожным… Через год он скончался от рака.

«Все это чистая правда, спохватилась она, но может оказать негативное воздействие на эту девушку».

— Так или иначе, лучше, когда жизнь не преподносит неприятных сюрпризов, — договорила она. — Не исключено, что, если бы наша жизнь была более насыщенной, мой муж умер бы раньше.

Мария вышла из дому с намерением найти справочники по усадебному хозяйству. Она была свободна и потому решила прогуляться. В верхней части города ее внимание привлекла табличка с изображением солнца и надписью «Дорога Святого Иакова». Что это такое? Заметив на другой стороне улицы бар, она зашла туда и, верная своему обыкновению спрашивать обо всем, чего не знала, обратилась к девушке за прилавком. — Понятия не имею, — отвечала та. Это был фешенебельный квартал, и чашка кофе стоила здесь в три раза дороже. Но раз уж зашла и раз уж оказалась при деньгах, то заказала кофе и решила перелистать справочники, купленные по дороге. Открыла первую книжку, но, как ни старалась сосредоточиться на чтении, ничего не получалось — это было до ужаса скучно. Было бы гораздо интересней поговорить об этом с кем-нибудь из клиентов — они всегда знают наилучший способ поместить и приумножить капитал. Мария расплатилась, поднялась, поблагодарила официантку, оставила ей щедрые чаевые (в этом смысле она была суеверна и считала: кто много дает, тот много и получает), направилась к двери и вдруг, не отдавая себе отчета в том, как важно это мгновение, услышала фразу, которая переменила ее планы, ее будущее, ее представление о счастье, ее душу и женскую суть, ее отношение к мужчине, ее место в мире.