На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала

— Я Ее ученик. Я учился у Нее, — говорит он.

— Ты что же — видел Ее?

— Видел.

Мы возвращаемся на площадь, проходим те несколько метров, что отделяют нас от церкви. В свете фонаря различаю колодец и на закраине его — бутылку и два стакана. «Должно быть, там сидели влюбленные, — думаю я. — Сидели молча, а говорили друг с другом без слов — только сердцами. Когда же сердца высказали все, стали они сопричастны великих тайн».

Вот и снова никакого разговора о любви у нас не вышло. Да это и не важно. Я чувствую, что нахожусь в преддверии чего-то очень значительного и что должна использовать это, чтобы понять как можно больше. На минуту вспоминаются мне мои занятия в университете, Сарагоса, спутник жизни, которого я все мечтала повстречать, но все это кажется далеким, окутанным туманной дымкой — такой же, что застилает сейчас городок Сент-Савен.

— К чему ты рассказал мне про Бернадетту?

— Сам не знаю, — отвечает он, не глядя мне в глаза. — Может быть, потому, что мы — недалеко от Лурда. Может быть, потому, что завтра — день Непорочного Зачатия. А может быть, потому, что хотел доказать тебе: мой мир не столь пустынен и безумен, каким может показаться. Часть его составляют и другие люди. И они верят тому, что говорят.

— Я никогда и не говорила, что твой мир — безумен. В большей мере это относится к моему миру — я трачу лучшие годы жизни, корпя над книжками и тетрадками, а ведь они не выведут меня оттуда, где я все знаю наизусть.

Я почувствовала, что мне становится легче: я понимала его.

Я ждала, что он снова заговорит о Богине, но, обернувшись ко мне, он сказал:

— Пора спать. Мы много выпили.

Вторник, 7 декабря 1993

Он уснул сразу же. А я долго лежала, вспоминая все сразу — туман, и площадь, и вино, и разговор. Потом прочла рукопись, которую он мне дал, и ощутила прилив счастья: Бог — если Он и вправду существует — это и Отец, и Мать.

Я погасила свет и продолжала думать об окружавшем колодец безмолвии — именно в те минуты, когда мы оба молчали, я ощущала, до какой степени он близок мне.

Ни он, ни я не произнесли ни слова. Нет нужды говорить о любви, ибо у нее — собственный голос и она говорит за себя сама. В ту ночь, у колодца, молчание позволило нашим сердцам сблизиться, узнать друг друга получше. И мое сердце внимало его сердцу и, внимая, пело от счастья.

Прежде чем закрыть глаза, я решила сделать то, что он назвал «изгнанием Другого».

«Вот я здесь, в этой комнате, в городке, где никогда не бывала прежде, — текли мои мысли. — Вдали от всего того, к чему привыкла, размышляю о том, что никогда в жизни меня не интересовало. Я могу притвориться — хоть на несколько минут, — что стала другой».

И принялась воображать, как бы мне хотелось прожить эти несколько минут. Мне бы хотелось стать веселой, любопытной, счастливой. Сполна использовать каждое мгновение, с жадностью пить воду жизни. Снова верить и доверять мечте. Обрести способность бороться за то, что мне желанно и дорого.

Отвечать любовью на любовь.

Да, вот она — женщина, которой мне бы хотелось быть. И вот она внезапно возникла передо мной и превратилась в меня.

И я почувствовала, как заполняет мою душу свет Бога — или Богини, — в которых не верила больше. И еще почувствовала, как в это мгновение Другая, покинув мое тело, присела в углу этой маленькой комнаты.

Я глядела на нее — на себя такую, какой была до сих пор: она слаба, но тщится казаться сильной. Она всего боится, ко твердит себе, что это не страх, а мудрость человека, не витающего в облаках. Окна, сквозь которые врывается ликующий свет солнца, она заделывает наглухо из опасений, как бы не выцвела обивка на ее старой мебели.

Я видела в углу комнаты Другую — слабую, усталую, разочарованную. Я видела, как обуздывает и порабощает она то, чему надлежит быть совершенно свободным, — свои чувства. Как пытается судить о грядущей любви по былым страданиям.

Но любовь — всегда нова. Не имеет значения, сколько раз в твоей жизни встретится любовь — один, Два или три. Всякий раз мы оказываемся перед неведомым и неизведанным. Любовь может вознести нас на небеса, может низвергнуть в преисподнюю, но на прежнем месте не оставит. Любовь нельзя отвергнуть, ибо это — пища нашего бытия. Откажемся от нее — умрем с голоду, глядя на отягощенные плодами ветви древа жизни и не решаясь сорвать эти плоды, хотя вот они — только руку протяни. Надо искать любовь, где бы ты ни находился, пусть даже поиски эти означают часы, дни, недели разочарования и печали.