Изгои

Народ расслабился: не у нас – нет смысла дергаться.

Хинчклиф продолжал:

– Дженнифер Грант, основная подозреваемая, отказывается сотрудничать, поэтому уличить ее в хищении невозможно.

– То есть она вышла сухой из воды? – задала вопрос детектив Харт. Это она расследовала связь между сданной кровью и фальсифицированной уликой и не собиралась сдаваться так скоро.

Хинчклиф посмотрел на нее.

– Нет, не вышла, – невозмутимо сказал он. – Но если мы не можем доказать версию…

Реакция команды была неодобрительной, и Хинчклиф понял необходимость уточнить информацию:

– Поскольку следственные мероприятия пока не дали результатов, дело приостановлено. Когда у нас появится время, мы к нему вернемся, а сейчас у нас пять трупов.

– У кого есть предложения или замечания? – сказал Рикмен, продолжая совещание.

Харт была опытным офицером и поняла, что Хинчклиф сделал уступку, согласившись расследовать служебный проступок, пусть даже и в неопределенном будущем, вместо того чтобы совсем прекратить им заниматься. Она вздохнула и задала вопрос:

– По поводу дела с поджогом… Есть ли информация о других случаях нападения в районе?

– На носу праздничная ночь, – напомнил Танстолл, сделав страшные глаза. – Конечно же, нападения были. Вот детвора в районе Шоу-стрит, кажись, бросала петардочки в прохожих просто так, чтобы повеселиться.

– Я имела в виду – нападения на иммигрантов, – равнодушно пояснила Харт.

– Участковые бобби доложили бы.

– Значит, пока нападений не было. Хорошо, – сказал Рикмен, делая пометку для диспетчера группы «Холмс». – Теперь пора за дело.

Люди начали расходиться, и Рикмен заметил, как Фостер строит глазки Наоми Харт. Он пригласил его, кивнув на дверь, и прошел в кабинет. Фостер выглядел беззаботным. Он закрыл дверь и сел за свой стол, лениво перелистывая корреспонденцию за день.

– Что, черт возьми, ты творишь? – требовательно спросил Рикмен.

– Я поговорил с ней, как и планировал, – доложил Фостер. – Признания получить не смог, но мы ведь на это и не надеялись?

Рикмен внимательно изучал его лицо:

– Это ты насоветовал ей вскрыть другие контейнеры с кровью?

– Мы не можем доказать, что это сделала именно она, босс, – напомнил Фостер.

– Не морочь мне голову, – предостерег Рикмен. – Мы оба знаем, что именно я был мишенью. Она выкрала мою кровь, чтобы впутать меня.

– Ну да.

– Ну и откуда теперь там взялись еще два вскрытых контейнера?

Фостер пожал плечами:

– Да понятия не имею. Но радует то, что это выводит из-под удара тебя. А, босс?

– И ставит под удар двух других офицеров, которые здесь уж совершенно ни при чем.

Фостер смотрел на него как на идиота.

– Ты что, притворяешься? – осведомился он. – Вот смотри, от одного контейнера с неполной дозой крови еще можно как-то отбояриться, но от трех?… Это уже выглядит как саботаж. Это выглядит, будто кто-то решил измазать дерьмом всю полицию. Что вовсе неплохо для тебя, потому что эта очаровательная штучка, Дженнифер Грант, не станет признаваться, что нагадила именно тебе. И даже если ей это вступит в голову, она потеряет работу и, вероятно, наживет себе кучу неприятностей.

– Ты монстр!

– А ты безгрешный ангел.

– Я не просил тебя стряпать улики.

– Ты что? Надорвался умственно? – удивился Фостер. – Это ведь тебя подставили!

– Действия порождают последствия, Ли, – устало сказал Рикмен.

– Ты не несешь ответственности за смерть этой девки, Джефф, – начал Фостер, перестав ёрничать. – Какие-то ублюдки убивают беженцев в городе. Кэрри была беженкой. Джордан, конечно же, замешан, иначе как бы он узнал, куда подбрасывать улику – краденую кровь, которую как-то уж очень вовремя слямзила его сестренка. Может, и сам Джордан ее убил, а может, и не он, но мы этого не раскроем, если тебя посадят в камеру за то, чего ты не совершал.

К концу своей речи он тяжело дышал, сердитый и раздраженный, но Рикмену был нужен прямой ответ, и он собирался его получить.

– Ты советовал ей вскрыть другие упаковки? – медленно повторил он, еле сдерживая себя.

Фостер с минуту подумал, прежде чем ответить:

– Я сказал ей, что у нас с ней все кончено и намекнул: я знаю, что она натворила. Возможно, упоминал, что собираюсь пошептаться с ее шефом. Если она проявила творческую инициативу, то это на ее совести. Но я ничего не советовал.

Рикмен смотрел на него с недоверием. Он дивился простоте и гибкости морали приятеля. Его же и на самом деле мучил вопрос: все ли средства Хороши для достижения благой цели?