Три товарища

XIV

Неделю спустя в нашу мастерскую неожиданно приехал на своем форде булочник.

– Ну-ка, выйди к нему, Робби, – сказал Ленд, злобно посмотрев в окно. – Этот марципановый Казанова наверняка хочет предъявить рекламацию.

У булочника был довольно расстроенный вид.

– Что-нибудь с машиной? – спросил я. Он покачал головой:

– Напротив. Работает отлично. Она теперь все равно что новая.

– Конечно, – подтвердил я и посмотрел на него с несколько большим интересом.

– Дело в том… – сказал он, – дело в том, что… в общем, я хочу другую машину, побольше… – Он оглянулся. – У вас тогда, кажется, был кадилляк?

Я сразу понял все. Смуглая особа, с которой он жил, доняла его.

– Да, кадилляк, – сказал я мечтательно. – Вот тогда-то вам и надо было хватать его. Роскошная была машина! Мы отдали ее за семь тысяч марок. Наполовину подарили!

– Ну уж и подарили…

– Подарили! – решительно повторил я и стал прикидывать, как действовать. – Я мог бы навести справки, – сказал я, – может быть, человек, купивший ее тогда, нуждается теперь в деньгах. Нынче такие вещи бывают на каждом шагу. Одну минутку.

Я пошел в мастерскую и быстро рассказал о случившемся. Готтфрид подскочил:

– Ребята, где бы нам экстренно раздобыть старый кадилляк? – Об этом позабочусь я, а ты последи, чтобы булочник не сбежал, – сказал я.

– Идет! – Готтфрид исчез.

Я позвонил Блюменталю. Особых надежд на успех я не питал, но попробовать не мешало. Он был в конторе.

– Хотите продать свой кадилляк? – сразу спросил я. Блюменталь рассмеялся.

– У меня есть покупатель, – продолжал я. – Заплатит наличными.

– Заплатит наличными… – повторил Блюменталъ после недолгого раздумья. – В наше время эти слова звучат, как чистейшая поэзия.

– И я так думаю, – сказал я и вдруг почувствовал прилив бодрости. – Так как же, поговорим?

– Поговорить всегда можно, – ответил Блюмепталь.

– Хорошо. Когда я могу вас повидать?

– У меня найдется время сегодня днем. Скажем, в два часа, в моей конторе.

– Хорошо.

Я повесил трубку.

– Отто, – обратился я в довольно сильном возбуждении к Кестеру, – я этого никак не ожидал, но мне кажется, что наш кадилляк вернется!

Кестер отложил бумаги:

– Правда? Он хочет продать машину?

Я кивнул и посмотрел в окно. Ленц оживленно беседовал с булочником.

– Он ведет себя неправильно, – забеспокоился я. – Говорит слишком много. Булочник – это целая гора недоверия; его надо убеждать молчанием. Пойду и сменю Готтфрида.

Кестер рассмеялся:

– Ни пуху ни пера, Робби.

Я подмигнул ему и вышел. Но я не поверил своим ушам, – Готтфрид и не думал петь преждевременные дифирамбы кадилляку, он с энтузиазмом рассказывал булочнику, как южноамериканские индейцы выпекают хлеб из кукурузной муки. Я бросил ему взгляд, полный признательности, и обратился к булочнику:

– К сожалению, этот человек не хочет продавать…

– Так я и знал, – мгновенно выпалил Ленц, словно мы сговорились.

Я пожал плечами: – Жаль… Но я могу его понять…

Булочник стоял в нерешительности. Я посмотрел на Ленца.

– А ты не мог бы попытаться еще раз? – тут же спросил он.

– Да, конечно, – ответил я. – Мне все-таки удалось договориться с ним о встрече сегодня после обеда. Как мне найти вас потом? – спросил я булочника.

– В четыре часа я опять буду в вашем районе. Вот и наведаюсь…

– Хорошо, тогда я уже буду знать все. Надеюсь, дело все-таки выгорит.

Булочник кивнул. Затем он сел в свой форд и отчалил.

– Ты что, совсем обалдел? – вскипел Ленп, когда машина завернула за угол: – Я должен был задерживать этого типа чуть ли не насильно, а ты отпускаешь его ни с того ни с сего!

– Логика и психология, мой добрый Готтфрид! – возразил я и похлопал его по плечу, – Этого ты еще не понимаешь как следует…

Он стряхнул мою руку.

– Психология… – заявил он пренебрежительно. – Удачный случай – вот лучшая психология! И такой случай ты упустил! Булочник никогда больше не вернется…

– В четыре часа он будет здесь.

Готтфрид с сожалением посмотрел на меня.

– Пари? – спросил он.

– Давай, – сказал я, – но ты влипнешь. Я его знаю лучше, чем ты! Он любит залетать на огонек несколько раз: Кроме того, не могу же я ему продать вещь, которую мы сами еще не имеем.

– Господи боже мой! И это все, что ты можешь сказать, детка! – воскликнул Готтфрид, качая головой. – Ничего из тебя в этой жизни не выйдет. Ведь у нас только начинаются настоящие дела! Пойдем, я бесплатно прочту тебе лекцию о современной экономической жизни…