– Какой шик, черт возьми! – сказал Хааке.
Переулок, подумал Равик. Завлечь куда-нибудь подальше в узкий, безлюдный переулок… Или в Булонский лес.
– Эти дамы промышляют любовью, – сказал он.
Хааке посмотрел им вслед.
– Очень недурны. Вы, должно быть, знаете в этом толк, не так ли? – Он заказал еще рюмку коньяку. – Разрешите вас угостить?
– Благодарю, с меня хватит и «перно».
– Говорят, в Париже есть совершенно потрясающие заведения. С ума можно сойти!..
Глаза Хааке поблескивали. Совсем как в ту самую ночь в застенке гестапо, залитом ярким светом.
Я не должен об этом думать, сказал себе Равик. Во всяком случае – не сейчас.
– А вы разве не бывали ни в одном из таких местечек?
– Заходил как-то, раза два-три. С чисто познавательной целью, разумеется. Хотелось посмотреть, до чего все-таки может опуститься народ. Но, видимо, до настоящего я так и не добрался. К тому же в подобных местах надо вести себя крайне осторожно. Один неверный шаг – и вы скомпрометированы.
Равик кивнул.
– Этого можете не опасаться. Есть места, куда не попадает ни один турист.
– А вам они известны?
– Еще бы! И даже очень хорошо.
Хааке выпил вторую рюмку. Он становился все более откровенным. Исчезла скованность, которую он неминуемо ощущал бы, находясь в Германии. Равик видел, что он ничего не подозревает.
– Сегодня я как раз собирался немного рассеяться, – сказал он Хааке.
– Правда?
– Да. Время от времени я это делаю. Надо изведать все, что только можно.
– Верно! Совершенно верно!
Мгновение Хааке глядел на него бессмысленным взглядом. Напоить, подумал Равик. Если нельзя иначе, напоить и затащить куда-нибудь.
Выражение лица Хааке изменилось. Он не был пьян, он лишь обдумывал, как ему поступить.
– Очень жаль, – сказал он наконец. – Я бы с удовольствием присоединился к вам.
Равик не ответил. Только бы Хааке ничего не заподозрил.
– Сегодня ночью я должен выехать в Берлин. – Хааке посмотрел на часы. – Через полтора часа.
Равик не шелохнулся. Пойти с ним, мелькнула у него мысль. Он безусловно живет в отеле, а не на частной квартире. Зайти с ним в номер и там разделаться.
– Я жду тут двух знакомых, – сказал Хааке. – Они вот-вот должны подойти. Мой багаж уже на вокзале. Прямо отсюда мы отправимся к поезду.
Кончено, подумал Равик. Почему я не ношу с собой револьвера? Почему я, идиот этакий, все время убеждал себя, что ошибся? Пристрелил бы его на улице и скрылся в метро.
– Очень жаль, – сказал Хааке. – Но может быть, мы с вами встретимся еще раз. Через две недели я снова буду здесь.
Равик облегченно вздохнул.
– Хорошо, – сказал он.
– Где вы живете? Я мог бы вам позвонить.
– В «Принце Уэльском». Неподалеку отсюда. Хааке достал блокнот и записал адрес. Равик смотрел на изящный переплет из красной мягкой кожи, на узкий золотой карандаш. Что там записано? – подумал он. – Вероятно, информация, которая обрекает кого-то на пытки и смерть.
Хааке спрятал книжку.
– Шикарная женщина… Та, с которой вы только что разговаривали, – сказал он.
Равик не сразу сообразил, о ком идет речь.
– Ах, эта, – ответил он наконец. – Да, весьма…
– Киноактриса?
– Что-то в этом роде.
– Хорошая знакомая?
– Именно так.
Хааке задумчиво смотрел куда-то вдаль.
– Мне не очень-то легко познакомиться здесь с какой-нибудь симпатичной дамой. Времени нет. К тому же не знаешь вполне надежных мест.
– Это можно устроить, – сказал Равик.
– Правда? А вы сами не заинтересованы?
– В чем?
Хааке смущенно улыбнулся.
– Например, в той даме, с которой вы беседовали.
– Нисколько.
– Это было бы неплохо, черт возьми! Она француженка?
– По-моему, итальянка. Впрочем, не чистокровная. Примешалось еще несколько рас.
Хааке ухмыльнулся.
– Неплохо. Дома такие вещи, конечно, невозможны. Но здесь я нахожусь, так сказать, инкогнито.
– Действительно инкогнито? – спросил Равик. Вопрос на мгновение озадачил Хааке. Но он тут же улыбнулся.
– Понимаю! Конечно же, для своих я – Хааке… Но вообще соблюдаю строжайшую конспира – цию… Кстати, у вас нет знакомств среди беженцев?
– Почти никаких, – осторожно ответил Равик.
– Жаль! Нас, видите ли, интересуют… Одним словом, сведения о некоторых людях… Мы даже платим за это… – Хааке поднял руку, предупреждая возможное возражение. – Разумеется, в данном случае об этом и речи быть не может! И все-таки даже самые скромные сведения…