Мастерская смерти

У Андрие зазвонил мобильник.

— Привет, Реми. Да...

И он отошел на достаточно большое расстояние, чтобы его голоса не было слышно.

— Вы не сходите вместе со мной в часовню? — спросила Бланш, глядя Шибу прямо в глаза. В ее собственных глазах не было никакого — ни малейшего! — воспоминания о событиях прошлой ночи.

— Если хотите...

— Спасибо.

Он направился следом за ней. По дороге Бланш споткнулась, но он даже не приблизился к ней, о нет!

Входя в часовню, Шиб испытывал опасение, что ему опять предстоит увидеть незабывамое жуткое зрелище. Но нет, Элилу спокойно лежала в своем прозрачном стеклянном гробу, Христос по-прежнему был распят на стене. Только едкий запах мочи напоминал о том, что здесь недавно произошло.

— Должно быть, сюда забралась кошка, — заметила Бланш. — Я скажу Айше, чтобы вымыла пол.

Она подошла к гробу дочери, скрестив на груди руки и слегка ссутулившись, но ее шаги были твердыми.

— Я начинаю понимать, — тихо сказала она, — я начинаю понимать, что ей лучше там, где она сейчас... Я бы никогда не пожелала ей этого... потому что мне так больно... Разумеется, это не означает, что я смирилась с ее смертью... или смирюсь когда-нибудь...

Она положила дрожащую руку на стеклянную крышку гроба.

— Мама здесь, моя дорогая, — прошептала она, — мама тебя любит. Пусть даже месье Морено считает, что мама просто шлюха, она все равно тебя любит.

От этих слов Шиб остолбенел.

— О, господи, перестань!

— Господь здесь совершенно ни при чем. Так ты не считаешь меня шлюхой?

— Когда ты играешь с такими вещами, мне хочется тебя ударить, — пробормотал он.

— Наверняка тебе больше нравится, когда я просто молча трахаюсь.

Эти грубые слова в ее устах прозвучали более чем странно.

Они молча смотрели друг на друга, неподвижно стоя по обе стороны гроба Элилу. Затем Бланш отвела глаза и отвернулась. Тут вошел Андрие, засовывая мобильник в карман пиджака.

— Извините, деловой разговор...

Шиб поспешно распрощался и вышел. Его сердце терзали последние слова Бланш. Она подтачивала его силы, действовала на него разлагающе, исподволь завладевая им, как тление телами, которые он бальзамировал. Сев в машину, он включил магнитолу и врубил звук на полную мощность. Том Уэйтс запел «Дом, в котором никто не живет». Интересно, кто на самом деле живет в Бланш? Или она просто кукла, чья голова набита острыми стеклянными осколками какой-то дикой мозаики?

В ушах у него зазвучал голос Грега: «Чувак, ты задаешь себе слишком много вопросов, на которые нет ответов. И себя мучаешь понапрасну, и всех остальных заколебал!» Он твердо решил, что перестанет думать вообще.

На вечеринке, затеянной Грегом, разговор быстро превратился в бурный спор о последних событиях, лихорадочный пинг-понг из вопросов и ответов. Грег изумлялся, тараща глаза, Айша заполняла лакуны в его осведомленности, Гаэль выдвигала тысячу предположений в минуту. «Хорошенький отдых!»— подумал Шиб. Его мысли были заняты совершенно другим, и он не чувствовал в себе сил, чтобы заново пережевывать страшные события.

Он спросил Айшу, что она знает о сексуальной ориентации Шарля. В ответ она нахмурилась.

— Думаю, что-то с ним не так. Во всяком случае, на меня он не реагирует, будто я резиновая кукла.

— Луи-Мари сказал мне, что его братец — гомосексуалист и что у него была связь с Коста.

— Вот оно что! Ну и сволочь этот Коста!

— Но Шарль сказал, что Луи-Мари— записной врун.

— Луи-Мари никогда не врет! — возмутилась Айша. — Он единственный не боится спорить с отцом.

— А Шарль очень привязан к матери?

— Как все мальчишки... Вот уж кто действительно привязан к Бланш, так это папаша Осмонд. Как увидит ее, так просто слюной исходит, бедняга!

— Он не ладит с женой?

— С Клотильдой? Вовсе нет... Но ты же ее видел— не так чтобы слишком сексуальна!

Джон Осмонд с его мясистым носом и пивным брюхом... Решил отыграться на дочери, когда не удалось соблазнить мать? Если только... Если только Бланш сама не соблазняла всех мужиков из своего окружения... Если не участвовала в оргиях вместе с Элилу...

Должно быть, последние фразы он произнес вслух, потому что Гаэль с сомнением спросила:

— Ты думаешь? А Грег сказал:

— Если они так развлекаются, я могу это узнать — мать знает всех «любителей», она ведь не только клуб содержит, но уже лет тридцать устраивает вечерушки типа «Смени партнера!».