– У меня возникла одна проблема, – сказал Корсо.
Португалец расплылся в улыбке. Нет неразрешимых проблем – вот что означала его гримаса, И пока мы с тобой ладим, все будет нормально.
– Не сомневаюсь, что вместе мы ее быстро решим.
Теперь настал черед Корсо улыбнуться. Он познакомился с Амилкаром Пинту четыре года назад в связи с довольно грязным делом, когда на рынке «Ладра»[101] всплыли ворованные книги. Корсо прибыл в Лиссабон, чтобы их опознать. Пинту арестовал двух человек; тем временем несколько ценных экземпляров, не успев вернуться к владельцу, куда-то исчезли – как в воду канули. Тогда Корсо с Пинту отпраздновали начало столь плодотворной дружбы в притонах Байру-Алту, при этом сержант-парашютист долго пережевывал жвачку ностальгических воспоминаний о колониальных временах и повествовал, как ему чуть не оторвало яйца в бою у Горонгозы. Под конец они горланили «Grandola vila morena…» на смотровой площадке в Санта-Лусии, и все вокруг, весь район Алфама, раскинувшийся внизу, был освещен луной, а неподалеку лежал Тежу, широкий и переливчатый, как серебряная скатерть, по которой очень медленно скользили мрачные силуэты корабликов – в сторону башни Белен.
Официант принес Пинту заказанный кофе. Корсо подождал, пока он отойдет, и пояснил:
– Речь идет о книге.
Полицейский, склонясь над низким столиком, сыпал в чашку сахар.
– А у тебя всегда речь идет о какой-нибудь книге, – заметил он осторожно.
– Это особая книга.
– А что, бывают не особые?
Корсо снова улыбнулся. Улыбка получилась хищной, и в ней блеснула сталь.
– Хозяин не желает ее продавать.
– Это плохо. – Пинту поднес чашку к губам и с наслаждением начал отхлебывать глоток за глотком. – Купля-продажа – дело хорошее. Вещи перемещаются туда-сюда, я хочу сказать, что таким образом они не задерживаются на одном месте. Благодаря этому закладывается основа целых состояний, а посредники получают возможность заработать… – Он поставил чашку и снова вытер ладони о брюки. – Вещи должны крутиться. Таков закон рынка, закон жизни. Надо запретить не продавать. Не продавать – ведь это тоже своего рода преступление.
– Целиком и полностью согласен, – заметил Корсо. – И в данном случае дело за тобой. Придумай что-нибудь.
Пинту откинулся на спинку кресла и выжидательно посмотрел на собеседника. Посмотрел твердо и спокойно.
Однажды в мозамбикской сельве они с командиром попали в засаду; и ему пришлось тащить на плечах смертельно раненного лейтенанта – всю ночь, почти десять километров. На рассвете он увидал, что лейтенант умирает, но не бросил его и донес труп до базы. Лейтенант был молоденьким, и Пинту подумал, что мать захочет похоронить сына на родине, в Португалии. За это ему дали медаль. Теперь дети Пинту играли его старыми, потускневшими и поржавевшими наградами.
– Может, ты знаешь этого типа – его зовут Виктор Фаргаш.
Полицейский кивнул:
– Фаргаши – очень известный и старинный род. Когда-то влиятельный, но теперь он совсем захирел.
Корсо протянул ему запечатанный конверт:
– Тут все необходимые сведения: владелец, книга и адрес.
– Виллу я знаю, – Пинту водил кончиком языка по верхней губе, иногда доставая и до усов. – Хранить там ценные книги – опрометчиво. Любой без труда может туда залезть. – Пинту печально глянул на Корсо, словно и на самом деле сокрушался из-за легкомыслия Виктора Фаргаша. – Я даже знаю одного такого – вор-карманник из Шиаду, к тому же за ним должок.
Корсо стряхнул с плеча невидимую пылинку. Подробности его не касались. По крайней мере, пока дело не будет сделано.
– Только не торопитесь, к тому времени меня здесь уже не должно быть.
– Не беспокойся. Ты получишь книгу, и сеньору Фаргашу упрекнуть тебя будет почти не в чем. Разбитое стекло – а на вилле половина стекол перебита… Работа будет чистой… А гонорар…
Корсо кивнул на конверт, который его собеседник, так и не распечатав, держал в руке:
– Там аванс – четверть. Остальное в обмен на книгу.
– Договорились. Когда ты уезжаешь?
– Завтра рано утром. Я позвоню тебе из Парижа.
Пинту собрался было встать, но Корсо жестом удержал его:
– Еще одна проблема. Мне надо получить сведения о некоем типе: рост – метр восемьдесят или чуть меньше, усы, шрам на лице. Черноволосый, темные глаза. Худой. Не испанец и не португалец. Нынче ночью он крутится где-то поблизости.
– Опасен?
– Не знаю. Он следует за мной из Мадрида.