Охота на человека в Перу

— Сеньор Линге, — торжественно произнес он, — в знак моей искренней дружбы и глубокого уважения к Пепе Сан-Мартину я решил помочь вам.

— Вот как? — недоверчиво протянул Малко.

Он не мог понять, причем тут это очаровательное существо...

— Идите за Мелиной, — продолжал толстяк с таинственным видом.

Юная метиска вышла в длинный коридор. Заинтригованный Малко последовал за ней. Она открыла какую-то дверь, и он застыл на пороге, ошеломленный. Комната, в которой он оказался, словно была перенесена в здешнюю глушь прямо из Голливуда. Почти все пространство занимала огромная кровать от Тиффани, покрытая индийским покрывалом с золотой вышивкой. Низкий столик на ножках из бивней слона и обитый шелком диванчик довершали обстановку. Все тоже, несомненно, из Парижа... Малко обернулся, удивленно подняв брови. Оскар Уанкайо стоял за его спиной.

— Что это значит? — спросил Малко.

Перуанец успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Здесь теперь ваш дом, — объявил он. — Мелина составит вам компанию, так что скучать не придется. Как только позволит погода, я лично позабочусь о том, чтобы отправить вас на моем самолете в Лиму.

Малко едва не задохнулся от возмущения.

— Сеньор Уанкайо, — с трудом выговорил он, — вы издеваетесь надо мной?

— Ни в коем случае! — широко раскрытые глаза толстяка были полны искреннего удивления. — Почему вы так думаете?

— Я приехал в Тинго-Мария не развлекаться, — медленно произнес Малко, с трудом сдерживая гнев. — Я должен задержать опасного человека, который собирается покинуть страну.

Оскар Уанкайо с сочувственным вздохом покачал головой:

— Мне кажется, сеньор, вы недооцениваете серьезность вашего положения. Мой друг Хесус Эрреро — это огромная сила. Он твердо решил, что вы должны умереть, поскольку вы не приняли его ультиматум. Никто в Тинго-Мария не защитит вас от него. Стоит вам выйти из этого дома, и вы можете считать себя покойником. Однако если я решил оказать вам гостеприимство, даже он не сможет ничего сделать. Конечно, он немного подуется на меня, но я с ним потом объяснюсь. Это настоящий кабальеро, — с пафосом добавил толстяк, — он поймет, почему я был вынужден вмешаться в дрязги, которые меня не касаются...

— Иначе говоря, я — ваш пленник, — перебил его Малко.

Оскар Уанкайо обиженно фыркнул.

— К чему такие громкие слова, сеньор? Я просто хочу защитить вас от себя самого. Я догадываюсь, что моему другу Эрреро нужна только хорошая погода, чтобы завершить то, что для него, видимо, является делом чести. Это не моя проблема. Как только я смогу отправить вас в Лиму, не повредив ему, я это сделаю. Таким образом, — он снова улыбнулся, — я не предам ни одного из моих друзей и спасу жизнь человеку, который мне симпатичен. Мелина...

Юная метиска приблизилась к Малко походкой лани, зазывно улыбаясь.

— Сеньор желает принять ванну? — спросила она нежным голоском.

Ярость душила Малко. Он стоял неподвижно, не в силах произнести ни слова. Оружия у него больше нет, а убийцы Хесуса Эрреро подстерегают его в нескольких шагах. Он сам полез прямо в пасть зверю. Когда Оскар Уанкайо отпустит его, Мануэль Гусман будет уже на пути в Колумбию.

Он с треском захлопнул дверь голливудской комнаты, оттолкнув метиску и Оскара Уанкайо, быстрыми шагами пересек гостиную и вышел на галерею. Еще не все потеряно — в его распоряжении четверо преданных людей, команда Джона Каммингса. Надо только дать им знать.

Едва он шагнул за порог, все четыре дверцы сине-белой машины разом распахнулись, и оттуда выскочили четыре человека, похожие, как близнецы — все в джинсах, футболках, опоясанные патронташами, с «фалами» в руках. Они молча двинулись к дому.

Малко обернулся. Хозяин, стоя в дверях гостиной, смотрел на него с нескрываемой насмешкой.

Малко стиснул кулаки. Он понял, что попался в ловушку.

Глава 17

Голос Оскара Уанкайо, одновременно ласковый и непреклонный, прервал мрачные размышления Малко.

— Лучше вам согласиться на мое предложение, сеньор Линге. Вы ведь, надеюсь, не самоубийца? Если вы попытаетесь бежать, эти люди убьют вас на месте; им приказано доставить Хесусу Эрреро ваш труп. Спорить с ними — все равно что пытаться уговорить ягуара. Это машины, запрограммированные на убийство.

С трудом неся свой огромный живот, перуанец вышел вслед за ним на галерею. Малко повернулся на каблуках и вернулся в гостиную. Толстяк последовал за ним и тяжело опустился в кресло. Метиска ждала — неподвижная, безмолвная, покорная.