Эмбарго

Она быстро обернулась, коснулась своими руками губ Ричарда и направилась к широкой мраморной лестнице с двумя пролетами. Ричард заколебался. Он замер, как бы парализованный. Он почувствовал, что если он ее догонит и обнимет, может быть, это не так уж и плохо кончится... Несмотря на то, что она пила только воду «Виттель» и немного «Кортон-Шарлемань 1947». В трезвом виде Марта не позволяла себе предаваться чрезмерной чувственности. Рассудок ее держал плоть в узде. Постепенно у нее выработалось к мужу своего рода равнодушие, смешанное с презрением, что отбивало у нее всякую охоту заниматься любовью. В начале их брака сила, энергия и грубость Ричарда привлекали ее. Затем она стала сравнивать его со своим отцом...

Во власти внезапного порыва Ричард Кросби сделал по направлению к жене несколько быстрых шагов и догнал ее в тот момент, когда она собиралась подняться по лестнице.

– Марта!

Она обернулась, удивленная интонацией, прозвучавшей в его голосе.

– Что?

Он подошел ближе, обвил руками ее талию и, ни слова не говоря, попытался поцеловать. Она повернула голову и высвободилась; в ее голубых глазах внезапно блеснул гнев.

– Что с тобой? – сухо спросила она. – Я же тебе сказала, что иду спать.

– Сегодня твой день рождения, – тихо сказал он, сдерживаясь, – у меня кое-что есть для тебя...

Он достал футляр, весь вечер пролежавший у него в кармане, и протянул ей. Она не взяла его.

– Поздновато, – сказала она.

В правой руке она все еще держала серьги.

– Тебе отлично известно, что вчера я был в Венесуэле, – защищался Кросби, – я вернулся слишком поздно и до второй половины сегодняшнего дня не мог ничего купить тебе. Эта поездка в Каракас была действительно важной...

Марта с обреченным видом слегка пожала плечами.

– Это неважно, дорогой, папочка позаботился обо мне.

Ярость внезапно захлестнула Ричарда Кросби. Мертвенно побледнев, он крикнул ей в лицо:

– Папочка, папочка! Очевидно, ему больше нечего делать. Твой проклятый папочка родился с проклятой золотой ложкой в своей проклятой пасти. Его единственная проклятая забота – это подписывать проклятые документы для своего проклятого завещания!

Он остановился, пораженный острой болью в груди. Сжав губы, побелев, Марта бросилась по лестнице, не взглянув на Ричарда, который даже не попытался последовать за ней. Он услышал, как хлопнула дверь в комнату жены и как повернулся ключ в замочной скважине. Ярость его сразу утихла. Ему хотелось плакать.

– Дерьмо! – проворчал он. – Гнусная жизнь.

Марта и Ричард изредка еще занимались любовью. На скорую руку. Вернувшись с вечеринки, на которой они оба много выпили. При определенной степени опьянения в Марте просыпалась страсть. В таких случаях ее муж справлялся с этим так же хорошо, как любой другой. Но, занимаясь любовью, они больше не разговаривали друг с другом... Ричард Кросби постоянно чувствовал себя подавленным из-за презрения, источаемого женой... Он никогда не расспрашивал ее о внебрачной половой жизни, и она никогда ему ничего не рассказывала. Кое-что он чувствовал и угадывал, и это заставляло его страдать, потому что он все еще любил ее. Но между ними всегда стоял призрак его тестя.

Серьги были лишь последним знаком его внимания. В течение всего ужина – превосходного – Ричард Кросби яростно сжимал в глубине кармана бриллиант, купленный им Марте ко дню рождения. Разумеется, он не осмелился подарить ей его после этих серег. Его тесть в очередной раз унизил его. Невольно, разумеется. Он был стройнее, чем это когда-либо удавалось Ричарду Кросби, говорил с изяществом, из-за которого его принимали за одного из тех, кто приплыл на «Мейфлауэре», и, главное, подавлял своего зятя всей мощью своего огромного состояния...

Ричард Кросби, сын владельца станции техобслуживания, вступил в жизнь в 1950 году с восемьюстами долларами, пятьсот пятьдесят из которых он взял в долг. После того, как блестяще закончил войну пилотом «Авенджера» на авианосце. За четверть века он сколотил себе на нефти и природном газе состояние в несколько сотен миллионов долларов. Он всегда хранил первую автоцистерну, на которой сам развозил сжиженный газ в начале своей деятельности. Теперь он владел тремя нефтеперерабатывающими заводами и газопроводной сетью. Несмотря на этот фантастический успех, ему еще очень далеко было до богатства его тестя. И со времени своих первых трудных шагов у него сохранились некоторые психологические табу. Например, делать роскошные подарки своей жене. На протяжении всего ужина он пьянел от ярости при мысли о том, что и он тоже мог пойти к Уинстону. Для этого у него было вполне достаточно средств.