Деревня восьми могил

Будь рядом Мияко, мне было бы менее тоскливо, но и она бросила меня в тяжкую минуту. В конце концов посетители все-таки появились, – это были Норико и Синтаро.

– Прости, что пришли так поздно! Тебе пришлось взять все хлопоты на себя? Ты, наверное, совсем вымотался

Несмотря на ситуацию, Синтаро казался веселым, белозубая улыбка то и дело освещала его лицо. До сих пор во время наших встреч у него неизменно был какой-то отрешенный вид. Чему же он радуется сегодня?

Выразив соболезнования Харуё, Синтаро стал мягко успокаивать Котакэ-сама, снова извинялся за то, что не пришел сразу, объяснив это визитом полицейских.

Норико подтвердила слова брата, инспектор Исокава со своими людьми отправился к ним, как только расстался со мной.

– Меня долго расспрашивали.

– Что же ты им поведала?

– Ничего не поделаешь, пришлось рассказывать все, как есть.

– Значит, и брату все известно?

– Да.

– Он не сердился?

– Отчего?

Она недоуменно посмотрела на меня:

– У него нет причины сердиться. Совсем наоборот.

Наоборот? Что наоборот? Радоваться? Радоваться в тот момент, когда Коумэ отправили на тот свет? Это показалось мне подозрительным.

В том, что Норико любит меня всей своей бесхитростной и детски открытой душой, я не сомневался.

А вот в собственных чувствах я разобраться не мог. Может быть, и я ее люблю? Да, в последнее время я незаметно привязался к ней. К тому же я обратил внимание на то, что она очень похорошела.

И Харуё, и служанка Осима тоже заметили это.

– Норико-то прямо красавицей стала. Честно говоря, я никогда не думала, что она может вырасти такой хорошенькой, – сказала как-то Осима.

Может быть, это любовь превратила хилое, плохо развитое физически дитя в женственное, прелестное создание? Тем не менее я не могу пока сказать, что влюблен в Норико. Если бы это было так, Синтаро не следовало бы слишком радоваться.

– О чем ты думаешь, Тацуя?

– Ни о чем особенном…

– На сходке вся деревня обсуждала то, что ты ходишь в сталактитовую пещеру.

– Ну и пусть обсуждают.

– Нет, это плохо! Какое-то время мы не сможем видеться.

С каким же нетерпением она ждет наших встреч в подземелье! Это тронуло меня до глубины души.

– Тацуя, – после небольшой паузы окликнула меня Норико, – ты рассказывал полицейским о вчерашней ночи? Об Эйсэне?

– Да, говорил!

– Его сегодня в полицейский участок доставили. Люди в деревне из-за этого еще сильнее настроились против тебя.

– Почему?

– Они считают, что ты оговорил Эйсэна-сан. В деревне множество темных и тупых людей, будь осторожнее!

– Хорошо, буду осторожен.

При мысли о встрече с толпой местных жителей ледяная рука снова сжала мой желудок. Я не предполагал, что реакция жителей деревни окажется такой бурной…

В Деревне восьми могил постепенно назревал кризис.

Мамина любовь

В тот же день по просьбе полицейского инспектора Исокавы деревенская молодежь организовалась в группы для прочесывания пещеры.

Стало понятно, что сталактитовая пещера тянется под всей деревней и далее разветвляется в разные стороны. Найти человека, скрывающегося в ней, дело непростое, в два-три дня не уложишься.

Я знал о создании поисковых групп, но сейчас меня целиком поглотили хлопоты по организации панихиды по Коумэ-сама. После обеда один за другим стали приходить местные жители с соболезнованиями. Общаться с гостями я попросил Синтаро и Норико, а сам старался на людях не появляться, Посетители не задерживались и, выразив соболезнование, сразу же уходили.

Вечером появился Эйсэн-сан. Я знал, что его доставляли в полицию. Интересно, что он там говорил? Он был мрачен, но панихиду все-таки отслужил.

По сравнению с заупокойной службой по брату Куя эта прошла как-то суетливо и напряженно. Единственное, что в какой-то мере компенсировало мне это, – возможность пообщаться с двоюродным братом Синтаро.

Он все это время ассоциировался у меня с ночью, когда была убита «монахиня с крепким чаем». Сегодня после разговора с Синтаро у меня сложилось мнение, что на злодеяние он не способен. Синтаро показался мне человеком прямым и честным. Скорее всего, именно эти свойства не дают ему оправиться от шока, вызванного поражением в войне. Видимо, прежде я неправильно оценивал характер Синтаро.

Так кто же написал странное угрожающее письмо, полученное мною в Кобэ? Это, впрочем, лишь одна из многочисленных загадок, к которым прибавляются все новые и новые.