Деревня восьми могил

Впрочем, никакого подтекста в его вопросе не было, и вскоре он как ни в чем не бывало удалился.

Ночью думы о Коскэ Киндаити, о Мияко, о Синтаро, о Норико, даже об Эйсэне полностью прогнали мой сон. Я вставал, ложился, ворочался в постели – все напрасно, заснуть не получалось. И вдруг у меня возникло явственное ощущение, что у ширмы кто-то стоит. Включив свет, я подошел к ширме, но, разумеется, никого там не обнаружил, зато заметил, что к задней стороне ширмы прикреплены листки бумаги, похожие на письма…

Из любопытства я взял один листок, действительно оказавшийся письмом, причем письмом любовным. Заинтересованный, я стал искать имена адресата и отправителя, а когда нашел, то изумлению моему не было предела. Вот что я прочитал: «Господину Ёити от Цуруко. Очень хочется встретиться, но пока невозможно».

Бедная моя мама! Это ее письмо, адресованное возлюбленному, Ёити Камэи. Несчастная не могла выйти замуж за любимого человека, вынуждена была стать пленницей настоящего изверга… Когда-то эти письма, возможно, служили ей утешением. Когда отца не было дома, она включала свет, доставала их и перечитывала, оплакивая свою несложившуюся жизнь…

Со слезами на глазах я перебирал письма. Значит, покорившись буйному нраву отца, мать продолжала любить юного Ёити Камэи, их связывали клятвы верности.

В «Лисьей норе»

Утром приехали Коскэ Киндаити и полицейский инспектор Исокава. Голова у меня после бессонной ночи была тяжелой.

– Извините за опоздание! Заждались, наверное? – улыбнулся Коскэ Киндаити.

В первый момент я растерялся, но сразу вспомнил, что Киндаити просил меня спуститься с ним вместе в сталактитовую пещеру.

– Ну что, пойдем? – спросил Киндаити.

– Пойдете с нами, да? – уточнил инспектор Исокава.

– А стоит ли мне идти с вами? Не помешаю?

– Да что вы, конечно нет! Наоборот, мы были бы очень благодарны вам: вы лучше других знаете пещеру.

Зачем я им нужен? Я взглянул на Киндаити, стараясь разгадать его намерения. Он по-прежнему простодушно улыбался. Инспектор Исокава держался в тени, отдав инициативу в руки Киндаити.

– Ну что ж, пойдемте, только подождите немного, пока я соберусь, – согласился я.

– Кстати, инспектор Исокава, вы же хотели что-то попросить…

– Да-да. Тацуя-сан, когда-то в Кобэ вы получили письмо-предостережение с советом не приближаться к Деревне восьми могил…

– Да-

– Если письмо при вас, покажите его, пожалуйста.

Я посмотрел на обоих, в душе поднялась тревога.

– А что? Появилось что-то новенькое? – спросил я.

– Есть кое-что! Расскажу чуть позже, – ответил Исокава.

Я достал из шкатулки письмо, инспектор и Коскэ Киндаити внимательно осмотрели его, прочитали и переглянулись, утвердительно кивая головами.

– Да, оба письма написаны одним человеком, – заключил Коскэ Киндаити.

С возрастающим беспокойством я спросил:

– Так в чем все-таки дело?

– Вчера в полицию города N. пришло странное письмо. И по стилю, и по почерку, и по качеству бумаги очень похоже на это…

– Правда? – машинально переспросил я. Может быть, они знают, кто писал эти письма?

– Полагаю, автор писем один. Конечно, письма разные по содержанию, но почерк, бумага одинаковые, чернила так же расплываются, а это, Тацуя-сан, не случайно, автор этих писем очень осторожный тип. Специально выбрал такую бумагу, чтобы чернила расплылись, тогда экспертиза почерка становится практически невозможной.

– А что написано в письме? – спросил я. – Оно касается меня?

– Да, Тацуя-сан, – ответил инспектор. Коскэ Киндаити сочувственно взглянул на меня и сказал:

– В письме вас называют преступником и спрашивают, почему вы до сих пор не арестованы и не казнены. Вот такое вот письмецо.

На душе стало тяжело.

– А кто отправитель, известно? – попытался выяснить я.

– Нет. Ясно только, что кто-то из деревенских. На конверте есть штамп местной почты.

– Значит, – сделал я вывод, – в деревне кто-то хочет устроить мне ловушку.

Коскэ Киндаити согласно кивнул головой.

– А там приводится конкретная аргументация, подтверждающая эти обвинения?

– Успокойтесь. В этом смысле мы не придаем письму никакого значения. Оно интересует нас с другой точки зрения: человек, написавший письма, вовсе не дурак. Хотя бы потому, что сумел ловко замести следы. В письме к нам он буквально вопит, голословно, правда, что Тацуя Тадзими – преступник, что полиция должна зашевелиться. Нам непонятно, какие у него цели, какого эффекта ожидает он от своего письма. Непонятно и поэтому тревожно.