Багдадские повешенные

Он посмотрел на Джемаля. Лицо курда было спокойным, но на скулах выступили красноватые пятна.

Малко приговаривали к смертной казни второй раз тогда, в Бурунди, он знал, что помощь идет. Здесь же никакой надежды у него не было. К тому же иракцы представляли гораздо большую опасность, чем клоуноподобные бурундийские негры.

Охранник в красном кепи открыл наружную дверь и жестом приказал следовать за ним. Он обменялся с Джемалем несколькими словами, и тот что-то спрятал в руке.

В коридоре курд подошел к Малко поближе и шепнул:

– Хороший парень. Сигарету мне дал. И сказал, что казнят не сразу. Мол, пока мы живы, надежда есть.

Малко взглянул на солдата. У того было простецкое лицо южного крестьянина, маленькие глубоко сидящие глаза и узловатые руки, которыми он сейчас сжимал чехословацкий автомат. Его тощая шея смешно торчала из воротника форменной рубахи. Похоже, ему было наплевать, какое в стране правительство, лишь бы досыта кормило...

За спиной Малко захлопнулась дверь полицейского фургона.

Через маленькое овальное окошко он увидел безоблачное голубое небо. Машина тронулась с места. До Баакубы был час езды. В обратный рейс пассажиров оттуда уже не брали.

В фургоне Малко впервые испытал настоящий страх.

Глава 15

Амаль Шукри уже выходила из будки контрольно-пропускного пункта телецентра, как вдруг ее кто-то окликнул. Она обернулась и оказалась лицом к лицу со своим директором. Он тут же шутки ради притиснул ее к плакату с изображением Моше Даяна, висящего на виселице.

– Ты что, не знаешь? При выходе всех следует обыскивать! Таковы правила.

Его руки уже обхватили девушку за талию, причем пальцы, словно жившие обособленной жизнью, ползли все выше и все ближе к груди, обтянутой фиолетовой тканью. Сейчас директор утратил весь революционный пыл, с которым он в своем кабинете принимал посетителей и демонстрировал лежащий на столе автомат.

В первый же день, когда Амаль пришла работать на радио, директор пообещал себе овладеть ею, но до сих пор ему удавалось лишь изредка сорвать у нее мимолетный поцелуй.

Вот и сейчас Амаль удалось ловко высвободиться. Но директор ухватил ее за руку и потянул к выходу, провожаемый завистливыми взглядами агентов безопасности. Они бы тоже не отказались ее обыскать.

– Пойдем выпьем по чашечке кофе, – предложил директор. – У меня для тебя важная новость.

– Ах, вот как? – заинтригованно улыбнулась она, втайне надеясь на повышение или прибавку к жалованию. (Она получала двадцать пять динаров в месяц – столько же, сколько обычная секретарша, и этого едва хватало на уход за одеждой). Так или иначе, директорский «мерседес» избавлял ее от необходимости полчаса ждать автобус. Она с наслаждением плюхнулась на мягкое сиденье машины. Директор немедля положил правую руку на ее колено. По спине Амаль пробежала невольная приятная дрожь.

– Так что у вас за новость?

Рука медленно заскользила по толстому цветному чулку. Амаль инстинктивно сжала ноги.

– Революционный трибунал вынес справедливый приговор одиннадцати предателям и шпионам, – радостно объявил директор. – Они будут казнены завтра утром.

«Казнены»... Амаль мгновенно вспомнила о Малко, и ее охватила приятная истома. Директор истолковал это по-своему и положил руку в такое недозволенное место, что девушка прижалась к дверце машины, в душе проклиная его за то, что он прервал ее сладкие воспоминания.

Однако среди ее мыслей о возлюбленном не все были приятными. Ведь он повел себя как большинство мужчин: получил желаемое и исчез. Малко отсутствовал уже целую неделю. Сгорая от стыда, она позвонила в «Багдад-отель», и ей лаконично ответили, что он уехал.

Уехал, не оставив даже открытки! Мерзавец, – подумала Амаль. Однако тут же вспомнила кое-что такое, от чего у нее затвердели соски. Пожалуй, все же хорошо, что он уехал. Иначе она неизбежно, по-настоящему сделалась бы его любовницей.

Видя явное волнение Амаль, директор все больше распалялся. Эх, если бы не шофер...

– Хочешь присутствовать при казни? – спросил он так хрипло, что она повернула голову. Он желал ее, и это было очень заметно.

– Нет-нет, – поспешно ответила она. Директор, чего доброго, станет думать о ней Бог знает что! Внезапно разозлившись на Малко, она решила послать его к чертям вместе со всеми его условными знаками... Она ему не потаскуха, которую выбрасывают после употребления.