Досье Кеннеди

Разговаривая, они дошли до библиотеки. Малко направился к бару и налил две солидных порции водки — сейчас они были совсем нелишними.

— Скажите, — пробормотала Мариза, — у вас не найдется кусочка мяса?

— Мяса?

— Да, для моего глаза.

Ее синяк и вправду расцветал с каждой минутой. Малко сходил в кухню и вернулся с куском говяжьей вырезки. Мариза налепила его на подбитый глаз.

Вдруг на лестнице раздались шаги, и на пороге библиотеки появилась Александра.

Малко еще никогда не видел ее такой красивой. Ее длинные волосы свободно падали на плечи, зеленые глаза, подведенные черной тушью, казались огромными. Она, обычно пренебрегавшая косметикой, в этот раз даже подкрасила губы и положила тени на веки. Ее грудь, обтянутая шерстяным свитером, была идеальной формы. Александра встала вполоборота, демонстрируя тугие ягодицы, и ангельским голоском протянула:

— Добрый вечер!

Последовало тягостное молчание. Александра небрежно махнула рукой:

— Впрочем, я зашла только попрощаться. До свидания, прекрасный принц.

Она резко повернулась, и в холле застучали каблуки ее сапог. Малко вскочил с кресла и поймал Александру за руку у входной двери.

— Куда ты?

— Домой. Спать.

— Останься...

— Зачем? — хмыкнула она. — Ты хочешь устроить групповуху?

— Это же смешно! — возмутился Малко. — Я не...

— Конечно, конечно: ты просто не успел. Ладно, я пошла.

— Но зачем же ты тогда накрасилась и...

Она с нежностью посмотрела на Малко и прикоснулась губами к его губам, окутав запахом тонких духов.

— Чтобы ты понял, что теряешь, дорогой. Прощай, глупый сказочный принц.

Дверь захлопнулась перед Малко, швырнув ему в лицо горсть колючих снежинок. Через несколько секунд во дворе заурчал мотор «фольксвагена».

Малко уныло поплелся в библиотеку. Мариза сидела на том же месте, приложив к глазу кусок мяса. На мгновение ему захотелось послать ко всем чертям ЦРУ, Голдмана и Маризу, схватить Александру за шиворот, затащить в дом и самым бесстыдным образом изнасиловать. Однако его ждали более серьезные и неотложные дела.

— Идите спать, — сказал он Маризе. — Пожалуй, вам лучше на некоторое время остаться в замке.

Мариза слишком устала, чтобы спорить. Она допила водку, сняла с глаза импровизированный компресс и пошла вслед за Малко по лестнице. Открыв дверь своей комнаты, она робко произнесла:

— Мне будет так страшно одной... Малко, в сущности, было уже нечего терять.

— Ложитесь, я скоро приду, — сказал он.

Кризантем не спал. Сидя на кровати, он делал пилкой насечки на пулях к своему парабеллуму. Этой хитрости он научился в Корее. Такие пули отправляли человека на тот свет прямым рейсом — без пересадки. Похоже, Кризантем не на шутку обиделся на Грельски за то, что тот испортил его шнур.

— Голдмана наверху оставлять нельзя, — сказал Малко. Кризантем устало вздохнул. Переезд из Стамбула в Европу вовсе не облегчил ему жизнь: раньше он убивал людей, не заботясь о том, кому придется их хоронить; теперь же ему приходилось — какая несправедливость! — хоронить тех, кого он не убивал.

— Ладно, я этим займусь, — обреченно произнес он.

С чувством выполненного долга, Малко пошел спать. Прежде чем действовать дальше, нужно было связаться с руководителем венского филиала. В конце концов ему ведь поручили только перехватить Сержа Голдмана, но ничего не сказали о его багаже.

Мариза уже спала. Прямо в шубке. Малко быстро разделся и залез к ней в постель. Сонная, она что-то пролепетала и обняла его. Он последовал ее примеру и, прежде чем заснуть, подумал:

«Видела бы это Александра...»

Рыть могилу — не слишком приятное занятие. Особенно ночью, в десятиградусный мороз, при сильном ветре и в твердой, как гранит, земле.

Серж Голдман, завернутый я одеяло, терпеливо ждал окончания земляных работ.

Кризантем выбрал место для могилы в углу сада, под самым забором. Поставив рядом походный фонарь, он долбил землю с таким остервенением, словно от этого зависела его собственная жизнь. Но, увы! За целый час он вгрызся в землю не более чем на десять сантиметров. Железная кирка отскакивала от грунта, словно от камня. А ведь для толстяка Голдмана требовалась порядочная яма...

Турок, кряхтя, разогнул занемевшую спину. Что за проклятая профессия! — подумал он. Вдруг ему в голову пришла гениальная мысль.

В десяти метрах от забора стоял деревянный сарай, где хранились садовая мебель и инвентарь. Кризантем с трудом взвалил Голдмана на спину и вошел в сарай. Там он опустил свою печальную ношу на землю и огляделся. У самой двери стояло старое кресло-качалка — продавленное, но еще довольно крепкое.