Месть под расчет

Томас уселся в кресло ее отца:

– Приятно видеть тебя. Я рад, что ты зашла.

Нэнси перевела взгляд больших серых глаз на окно, словно разговаривая с ним, а не с Томасом:

– Я хочу попросить тебя. Мне трудно. Не знаю, с чего начать.

– Ты больна? Как будто очень похудела. Это из-за ребенка? Он… – Томас умолк, с ужасом осознав, что не знает, кого родила Нэнси – девочку или мальчика.

– Да нет. С Молли все хорошо. – Она не смотрела на Томаса. – Меня гложет тревога.

– Ты о чем?

– Из-за этого я пришла. Но… – На глаза ей выступили слезы, но не пролились. От унижения лицо пошло пятнами. – Папа не должен знать. Ни в коем случае.

– Что бы ты ни сказала, это останется между нами. – Линли вынул из кармана платок и протянул его через стол Нэнси, которая взяла его, но не использовала, не позволяя себе расплакаться. – Ты в ссоре с отцом?

– Не я. Мик. Они с самого начала не поладили. Из-за ребенка. Из-за меня. Из-за нашей свадьбы. А сейчас стало совсем плохо.

– Я могу чем-то помочь? Если не хочешь, чтобы папа знал, я не представляю, каким образом…

Он умолк, ожидая, что она скажет, и увидел, как она подобралась, словно набираясь мужества перед прыжком в пропасть.

– Вы можете помочь. Можете. Деньгами. – Она вздрагивала, произнося эти слова, но к концу как будто расхрабрилась. Я все еще занимаюсь бухгалтерией в Пензансе. И в Нанруннеле. А еще по вечерам работаю в «Якоре и розе». Но этого не хватает. Цены…

– Какие цены?

– Я о газете. У отца Мика в прошлом году была операция на сердце – вы знали? – и с тех пор все дела ведет Мик. Ему хочется все модернизировать. Купить новое оборудование. Ему тяжко думать, что он навечно привязан к Нанруннелу и еженедельной газете со сломанными прессами и пишущими машинками. У него есть планы. Хорошие планы. Но нет денег. Он тратит их. Ему все время не хватает.

– Понятия не имел, что «Споуксмен» принадлежит Мику.

– Это не то, чего он хотел. Ведь прошлой зимой он собирался пробыть тут всего несколько месяцев. Пока отцу не станет лучше. А это быстро не получилось. Потом, я…

Линли отлично все понял. То, что для Мика Кэмбри было приключением, разнообразием в скучной жизни Нанруннела, закончилось свадьбой и ребенком, к которому он ничего не испытывал, кроме мимолетного любопытства.

– Мы в ужасном положении, – продолжала Нэнси. – Он купил компьютеры. Два разных принтера. Оборудование для дома. Оборудование для работы. Много всего. А денег не хватило. Мы сняли Галл-коттедж, а теперь нам повышают арендную плату. Мы не можем столько платить. Мы не заплатили за два месяца. А если потеряем этот дом… – Она опять едва не расплакалась, но взяла себя в руки. – Не знаю, что будем делать.

– Галл-коттедж? – Этого Томас Линли никак не ожидал. – Ты говоришь о доме Родерика Тренэр-роу в Нанруннеле?

Нэнси расправила платок на колене и стала крутить нитку в уголке, где была вышита буква «А».

– Мик и папа никогда не поладят. Вот нам и пришлось переехать, когда родилась Молли. И Мик договорился с доктором Тренэр-роу.

– Ты считаешь, что вы платите слишком много?

– Мы платим помесячно. Но за два последних месяца Мик не заплатил. Доктор Тренэр-роу звонил ему, а Мику все равно. Он говорит, денег нет, поговорим, когда я вернусь из Лондона.

– Из Лондона?

– Он там работает над одним расследованием. Говорит, всегда ждал чего-то такого. Оно принесет ему славу как журналисту. Ему кажется, он сумеет продать его. Может быть, даже на телевидение. Сделает документальный фильм. И тогда будут деньги. А сейчас денег совсем нет. Я так боюсь, что мы кончим на улице. Или будем жить в газетном офисе. Папа этого не перенесет.

– Насколько я понял, папа ни о чем не знает?

– О нет! Если он узнает…

Нэнси прижала ладонь ко рту.

– Нэнси, деньги не проблема, – сказал Линли. Он обрадовался, что она хочет получить от него деньги и совсем не ждет, что он возьмет на себя переговоры с доктором Тренэр-роу. – Я одолжу тебе, сколько надо. Отдашь, когда сможешь. Но я не понимаю, почему твой папа не должен ни о чем знать. Траты Мика вполне разумны, если он хочет модернизировать газету. Любой банк…

– Она не все сказала вам, – мрачно произнес появившийся в дверях Джон Пенеллин. – Ей стыдно. Стыдно. Вот в чем дело. Кроме позора, она ничего не получила от Мика Кэмбри.

Нэнси, заплакав, вскочила со стула, будто собираясь бежать прочь. Линли бросился к ней.

– Папа!

Она протянула к нему руки, умоляя о пощаде.