Театр теней

Джастину семнадцать

92

Барвик считала, что писать надо только правду, но вся правда никому не известна. Так учил ее еще Большой Роб, и это правило было применимо не только к детективным расследованиям, но и к журналистике. Оба этих занятия предполагают необходимость фиксировать только те факты, которые помогают разобраться в ситуации, и оставлять за кадром то, что затемняет общую картину. Она отлично помнила беседу с военным корреспондентом, только что вернувшимся с войны, отгремевшей не так давно на Востоке: «Я мог бы каждый день присылать по статье, рисуя радужные картины возрождающейся жизни, — сказал он тогда. — Действительно, открывались школы, принимали больных восстановленные госпитали, люди возвращались в свои дома. К управлению страной впервые были допущены женщины, экономика набирала обороты, у людей появилась твердая вера в светлое будущее страны. И в моих статьях не было бы ни слова лжи. Но, на мой взгляд, смотреть следовало глубже, поэтому мое служение правде заключалось в том, что я писал о взорванных автомобилях, терактах и убийствах, коррумпированных политиках и продолжающихся религиозных конфликтах. Такова была реальность, и мой долг состоял в том, чтобы рассказать об этом, пусть даже поступившись менее значительной правдой. Черт побери, да на том пятачке, что выделяют под колонку, не расскажешь всей правды даже о потерявшемся котенке!»

В ресторанчике, расположившемся у реки Огайо, сидя на широкой террасе из красноватых досок за бутербродами и бокалом белого вина, Сэлли отвечала на вопросы робкой молодой журналистки из «Цинциннати Инквайер». Только что вышедшая книга Сэлли, «Маньяк из Уикер-парка: разоблачение самого страшного серийного убийцы Америки», лежала посередине стола между тарелками.

— Как вы думаете, почему Сэм Койн убивал? — спросила журналистка. Ее звали Эллис.

— Трудно сказать, — ответила Барвик. — Мне кажется, временами им овладевало непреодолимое желание, с которым он был не в силах совладать, но при этом действовал на редкость осознанно. Он не жалел времени на то, чтобы придать телу нужную позу и уничтожить следы преступления, а меня преследовал только потому, что я грозила ему разоблачением. Он стал убийцей не от отчаяния. Он был в отчаянии оттого, что слишком многое мог потерять, если бы его поймали.

— И это самое захватывающее в вашей книге, — сказала Эллис. — Койн вел столько параллельных жизней! Уважаемый юрист, преданный сын, эротоман — это только те ипостаси, которые он не скрывал от людских глаз…

— Совершенно верно.

— …но помимо этого он был насильником, убийцей, и все это Койн воспроизводил в «Теневом мире».

— Именно об этом мне было интереснее всего писать, — объяснила Сэлли. — Я сама играю в «Теневой мир», и я «реалистка», поэтому как никто понимаю, каково это — вести несколько жизней.

Эллис улыбнулась:

— А что, скажите, представляют собой ваши другие жизни?

— Ну, в одной из них, например, у меня есть парень, — пошутила Сэлли, имея в виду приходившего к ней во сне Эрика Лундквиста и рано повзрослевшего виртуального Джастина. — Если серьезно, цель «реалиста» — не иметь никаких секретов. Хотя бы от себя.

Эллис приподняла брови и попросила:

— Так может быть, в ходе рекламной компании книги вы раскроете личность вашего загадочного героя — Кондуктора? Может, даже в этом интервью? — добавила она с надеждой.

«Кондуктором» Сэлли называла в книге свой «полицейский источник», якобы потому, что тот всегда назначал ей встречу в автобусе для туристов, курсировавшем по центру города.

— Нет, нет, — ответила Сэлли и взяла бокал с вином. — Я обещала, что никогда этого не сделаю.

Барвик подозревала: многие полицейские догадываются, что «Кондуктор» — это выдумка. Правда, они никогда об этом не расскажут, потому что тогда придется признать, что Сэм Койн не был в числе подозреваемых. И Эмброуз, и начальник полиции, и мэр предпочитали молчать, чтобы общественность продолжала считать, что и без разоблачающей статьи Койна вот-вот должны были арестовать. Нежелание Барвик называть имя своего несуществующего источника оказалось на руку городским властям.

О Джастине Финне в книге не упоминалось.

До того как отправиться погостить к отцу, он в последний раз встретился с Сэлли в «Теневом мире», и они договорились хранить тайны друг друга.