Театр теней

Марта сидела, уткнувшись в журнал «Ньюсуик» за прошлый месяц. Остальные женщины украдкой бросали на нее любопытные взгляды. Ну конечно, им всем было интересно, что здесь делает такая молодая женщина. В их окруженных морщинками глазах читалась зависть вперемешку с жалостью. «А мужья-то тоже обратили на нее внимание», — подумал Терри. Глянули один раз — прикинули размер груди. Второй раз — оценили фигуру. Третий — задержали взгляд подольше и мысленно сопоставили ее возраст и вес, формы и свежесть лица с общепринятой нормой — своими собственными женами.

Марта Финн обращенных на нее похотливых и сочувствующих взглядов не замечала. Ее волновало другое. Она в отличие от многих сидящих в приемной женщин была здорова: яичники работали, как положено, и с яйцеклетками тоже все было в порядке. И у Терри, не как у некоторых из этих мужчин, сперматозоиды были подвижными и сперма обильной. «Видимо, поэтому он так самодовольно ухмыляется», — подумала Марта, и от этой мысли ее передернуло.

Из комнаты с белыми кожаными креслами они направились вслед за медсестрой мимо смотровых кабинетов и комнат без табличек прямо к доктору Дэвису Муру. Его кабинет с лаконичными линиями окна, сделанными на заказ диваном и рабочим столом безоговорочно свидетельствовал о том, что Дэвис Мур — успешный профессионал. Войдя в комнату, посетитель сразу ощущал различие — и отнюдь не случайное — между пустоватым помещением приемной с блеклыми, однотонными стенами и кабинетом, доктора Мура, выдержанным в теплых красновато-коричневых тонах.

— Знаешь, все-таки чувствуешь себя здесь как-то чудно, — сказал Терри Финн и нервно хохотнул — за этим смешком скрывался настоящий страх. Марта успокаивающе дотронулась до его плеча.

На работе Терри привык чувствовать себя единственным и неповторимым суперсамцом, однако доктор Мур, высокий и сухощавый, с густой копной каштановых волос («Такая роскошная шевелюра пригодилась бы политику», — подумалось Терри) тоже выглядел весьма внушительно. На нем был белый халат, надетый поверх дорогой хлопковой рубашки, между лацканами халата виднелся красный шелковый галстук. У него был располагающий голос, мягкий баритон, и все же никому бы и в голову не пришло ослушаться доктора. Речь и движения были подчеркнуто неторопливы — лишь иногда он уверенным жестом выделял особенно важные слова. На столе Мура царил идеальный порядок. Это говорило о том, что он привык оперативно решать все проблемы и тут же избавляться от лишних бумажек. А еще он был почти знаменитостью: журнал «Чикаго» включил его в список лучших врачей города; под его фотографией (Марта так и таскала вырезку с этим снимком в сумочке с того самого дня, как они записались к нему на прием) было написано: «Один из ведущих специалистов в стране по клонированию и вопросам этики».

— У некоторых пар бывают сомнения относительно данной процедуры, — говорил Дэвис. — У кого-то возникают вопросы морального плана, на которые наука не в силах ответить. Кроме того, против нас довольно активно выступают представители некоторых религий. Вы ходите в церковь?

— На Рождество, — сказала Марта и покраснела.

— Если вам это важно знать, сам я — человек верующий и при этом совершенно спокойно воспринимаю применяемые в нашей клинике научные достижения, — продолжил Дэвис. — Мы ведь, как вы понимаете, не можем клонировать душу. Мне приходилось сталкиваться с некоторыми религиозными людьми, которые считают клонирование меньшим злом, чем традиционное оплодотворение в пробирке с помощью сперматозоида и яйцеклетки.

Он провел бесчисленное множество таких предварительных встреч и знал наперед, что у него спросят и даже в какой последовательности. Теперь он мог отвечать на вопросы, особо не вслушиваясь в них.

— Вам ведь уже не приходится создавать так много эмбрионов, как раньше? — спросила Марта.

— Совершенно верно. Сегодня в большинстве случаев нам требуется всего один.

— Я знаю, что иногда возникают всякие юридические сложности. Я тут почитала кое-что в интернете. Так, чуть-чуть. Ровно столько, чтобы понять, как плохо я во всем этом разбираюсь. — У Марты вырвался нервный смешок, перешедший в улыбку. Дэвис обратил внимание, как улыбка изменила лицо этой женщины: словно пока она не улыбалась — скрывалась под маской, а улыбнулась — и маска спала. — Насколько мне известно, у нескольких докторов с востока страны в прошлом году были неприятности.