Театр теней

— Так вы говорите, они представились как врачи, да?

— Ну да. Что, обманули? Они показались мне довольно милыми, но я все равно заподозрила что-то неладное.

— Что вы говорите! Отчего же?

— Если кто из врачей и захочет иметь здесь практику, так только тот, кто здесь вырос. Люди чаще стараются переехать из Брикстона, а не в него.

— М-м.

— Так кто они, если не врачи?

— Вообще-то они действительно врачи.

— А-а, — протянула Эллис несколько разочарованно.

— Как полагаете, какие у них могли быть дела с Рикки Вайсом?

— С Рикки Вайсом? — Она поджала губы и отклонилась назад, как будто отстраняясь от чего-то очень противного. — От этого всего можно ожидать. У него вечно всякие махинации на уме.

— Ну надо же!

— Да-да. Денег у него, правда, никогда нет. Да и были бы, тут же спустил бы на сумасбродную идею.

— Не знаете, какие у него последние задумки?

Эллис снова пригубила кофе и на сей раз осталась довольна: он наконец-то остыл.

— Я слышала, он затевает что-то, связанное с мульчей.

— С мульчей?

— Ну да. Это такая вроде как подстилка из древесных опилок. Ею землю покрывают, чтобы растения лучше росли. Он знает кого-то на лесном складе и еще кого-то на лесопилке. У самого Рикки есть старый грузовик. В общем, того и гляди станет местным мульчаным магнатом! — объяснила она и рассмеялась.

— Но пока что он продолжает работать на поле для гольфа, так?

— Да-да. Мульчей он в выходные занимается. Поможет вам эта информация?

— Возможно, — отозвался Филли. — В любом случае, очень мило с вашей стороны, что согласились встретиться. Спасибо, что выпили со мной кофе.

— Что вы, не за что. — Эллис поднесла стакан к губам, сделала глоток и облизнулась — Это же «Мессо Эспрессо».

Канелла посмотрел на часы. На последний рейс до Чикаго он явно не успевал.

— Не подскажете, куда здесь стоит сходить?

— Наш городок ничем таким не славится. Разве только тем, что здесь родился Джимми Спирс.

— А кто это?

— Вы не знаете Джимми Спирса? Футболиста? Разве не заметили большой щит на въезде в город?

— Нет, щит не заметил. Но я его вспомнил. Он играл за Северо-западный университет. — Канелле запала в память та игра, когда Спирс сделал бросок на какое-то невообразимое количество ярдов, а он, Канелла, в результате проиграл свою долю в групповой пятидолларовой ставке. — Как он, по-прежнему в национальной лиге?

Эллис кивнула.

— В команде Майами. Нам всем очень жаль, что он последнее время почти не играет. Куда веселей было бы игры по телевизору смотреть. А то у нас некоторые купили спутниковые тарелки и вот теперь каждую неделю наблюдают, как он на боковой линии простаивает.

— А вы уже работали в школе, когда он здесь учился?

— Да, работала. — Эллис слегка подалась вперед и улыбнулась, обнажив желтые от табака зубы и дёсны с коричневыми пятнами.

— Что, хороший был парень?

— Очень хороший, — сказала Эллис. — Он нравился всем учителям. Всем девочкам. Всем мальчикам. Школу оканчивал, так был уже президентом ученического совета, капитаном команды-чемпиона класса «А» и получил кучу призов-ленточек за демонстрацию скота на ярмарках. Им до сих пор все очень гордятся. Разумеется, все, кто чего-то стоит, вырастают и уезжают из города — перебираются в Омаху, или Линкольн, или еще куда-нибудь. А неудачники, вроде Рикки Вайса, застревают здесь на всю жизнь. Вот поэтому-то наш городок так захолустьем и останется. Джимми и Рикки, если не ошибаюсь, были одноклассниками.

— А как же вот эти детишки? — Канелла кивнул в сторону кучки ребят, устроивших себе импровизированный пикник на травке в кругу, образованном разворотом автобуса.

— Они еще совсем маленькие, — отозвалась Эллис. — Это в старших классах они подонками становятся. Все, кроме Джимми.

Канелла бесцельно поездил по городу и, утомившись, остановился и набрал номер Большого Роба.

— Над чем это ты там трудишься? — спросил Большой Роб, после того как приятель рассказал ему, в какую даль уехал.

— Обычное дело. Неверный муж, — ответил Канелла. — Жену интересуют подробности, да только, боюсь, их тут не сыскать. Откровенно говоря, я жутко не люблю такие заказы.

— Это неверных супругов ты не любишь? Филли, это же наш хлеб с маслом!

На это Канелла сказал:

— Робби, я ведь тебя давно зову к себе. Убирайся из города и приезжай на Северное побережье. Знаешь, что мне сейчас больше всего денег приносит? Я называю это операция «нянечка». Серьезно. Восьмиклассники. Девятиклассники. Иногда даже постарше ребятки. А бывает еще и помоложе. По три-четыре штуки за каждого отваливают. Следишь за ними после уроков: вечеринки, баскетбольные матчи, субботние вечера, когда они просто шатаются по Мейн-стрит. Родители хотят знать, не колются ли их чада, не слоняются ли без дела, не связались ли с дурной компанией. Хотят убедиться, что детки не морочат им голову. Господи, Робби, это до того просто! Эти мальчики и девочки и не подозревают, что я за ними слежу, а их родители готовы платить за них куда больше, чем за информацию о неверности супруга или супруги.