На шаг сзади

– Повторяю, – сказал он. – Я могу послать за вами полицейскую машину либо зайти к вам домой.

– Сейчас? В полвосьмого утра в субботу?

– Вы заняты?

– Я пенсионер по инвалидности.

– Вы живете на Карделльгатан. Через полчаса я буду у вас.

– Что, полиции разрешается врываться к людям в дом, когда ей угодно?

– Да, – сказал Валландер. – Если это необходимо. Мы даже можем будить людей, если этого требуют интересы дела.

Стрид продолжал что-то ворчать, но Валландер не стал слушать и повесил трубку.

Подумал и съел еще один помидор. Поменял простыни и собрал в кучу валявшееся по всей квартире грязное белье. Он представил, как Леннарт Вестин пилит дрова на своем острове. Потом вспомнил Эрику и ее кафе. Он уже давно так сладко не спал, как тогда, в задней комнате на раскладушке. Впрочем, он даже мог точно указать дату, когда он так спал в последний раз – когда Байба приезжала в Истад. Или когда он сам ездил к ней в Ригу.

Без пяти восемь он вышел из дому. Покосился на машину и решил пойти пешком. По дороге он пару раз останавливался у витрин маклерских контор. Нашел фотографию отцовского дома в Лёдерупе, и ему стало очень грустно. И не просто грустно – его мучила совесть. Конечно же ему следовало купить этот дом самому, хотя бы для того, чтобы оставить его Линде. Но было уже поздно.

В десять минут девятого он позвонил в дверь квартиры Стрида на Карделльгатан. Дверь открыли только после третьего звонка. Стриду было лет шестьдесят. Щеки покрывала щетина, от него сильно пахло вермутом. Из расстегнутой ширинки торчал край сорочки.

– Покажите полицейский жетон.

– Вы имеете в виду удостоверение, – сказал Валландер и помахал карточкой перед носом у Стрида.

Они вошли в квартиру, нуждающуюся в уборке не меньше, чем его собственная. На Валландера подозрительно уставились два кота. Стрид был игроком. Валландер сразу это понял – повсюду валялись старые газеты с результатами бегов, из переполненной мусорной корзины торчали порванные лотерейные билеты и талоны тотализатора. В гостиной шторы были задернуты, а на экране телевизора стояла страница телетекста: состав заезда в Сульвалле.

– Кофе не предлагаю, – буркнул Стрид, – надеюсь, долгого разговора не будет.

Валландер начал задавать вопросы. Стрид отвечал устало и неохотно. Это тянулось бесконечно, и терпение Валландера понемногу иссякало. Он подумал, что, скорее всего, в тот раз Сведберг чувствовал себя точно так же – теперь он его понимал.

Тем не менее к девяти часам он составил себе кое-какое представление о Стриде и его брате. Стиг раньше работал на крупной сельскохозяйственной фирме. Когда ему исполнилось пятьдесят, он ушел на досрочную пенсию – грыжа межпозвонкового диска. Был женат, есть двое сыновей – один живет в Мальмё, другой в Лахольме. Брат Нильс пил с юности. Он начал военную карьеру, но был уволен из армии в связи с бесконечными пьяными эксцессами. Поначалу Стиг пытался урезонить брата, но с годами отношения все ухудшались – прежде всего потому, что Нильс постоянно клянчил деньги взаймы и никогда их не отдавал. Наконец, одиннадцать лет назад они крупно поссорились… это Валландер уже знал. Через несколько лет начал давать о себе знать цирроз печени, и вскоре брат умер. Валландер невольно отметил, что похоронен Нильс на том же кладбище, что и его отец, и Рюдберг. Что касается личной жизни Нильса, то она, как Валландеру постепенно удалось выяснить, была, мягко говоря, беспорядочной, но в промежутках между загулами он жил с женщиной по имени Рут Лундин. Рут тоже страдала алкоголизмом и после смерти Нильса несколько раз обращалась к Стигу – просила денег. Если он отказывал, она устраивала скандалы, но не дебоширила, подчеркнул Стрид. И не воровала. Еще до Нильса у нее было двое детей – мальчик и девочка. Сыну удалось пробиться в жизни, он теперь штурман на одном из паромов, что ходят на Аландские острова. У дочери дела складывались хуже. Сейчас она сидит в Хинсеберге – женской тюрьме – за вооруженное ограбление банка. Валландер записал адрес Рут Лундин. Она снимала квартиру по соседству, на Мальмёвеген. Пока они разговаривали, дважды звонил телефон, и оба раза Стрид обсуждал с кем-то возможные комбинации ставок на предстоящих бегах. После каждого разговора Стрид ненадолго исчезал в кухне, и оттуда доносилось позвякивание бутылочного горлышка о стакан.

Наконец они добрались до главного, ради чего Валландер и пришел, – что произошло одиннадцать лет назад.