На шаг сзади

– Извини, что разбудил. Но мне нужна твоя помощь.

– А что случилось?

– Ты нашел Сведберга?

– Нет.

– Значит, случилось.

Воцарилось тягостное молчание. Валландер понял, что Мартинссон принял его слова более чем всерьез.

– Я жду тебя на Малой Норрегатан.

– Максимум десять минут, – сказал Мартинссон.

Валландер дошел до машины и открыл багажник. Там лежали кое-какие инструменты, завернутые в грязный пластик. Он достал монтировку и вернулся к дому Сведберга.

Через десять минут рядом с ним затормозила машина Мартинссона. Валландер заметил, что Мартинссон надел пиджак прямо на пижаму.

– О чем ты думаешь?

– Не знаю.

Они поднялись по лестнице. Валландер попросил Мартинссона позвонить еще раз. Никто не открывал.

Мужчины переглянулись.

– Может быть, у него запасной ключ в кабинете?

Валландер мотнул головой:

– Слишком долго.

Мартинссон отошел в сторону – он знал, что сейчас последует. Валландер достал монтировку и взломал замок.

4

Ночь на 9 августа 1996 была, пожалуй, одной из самых долгих в жизни Курта Валландера. Когда он на рассвете покинул дом на Малой Норрегатан, у него по-прежнему было ощущение, что это происходит не с ним и, во всяком случае, не наяву; он словно спал, и снился ему совершенно непостижимый кошмар.

Но все, что он видел этой ночью, было реальностью, и реальность эта была хуже любого кошмара. Много раз за свою жизнь он видел последствия жестоких и кровавых драм. Но, взламывая замок на двери Сведберга, он даже предположить не мог, что его ждет. У него еще до этого были нехорошие предчувствия. И он был прав.

Они, стараясь ступать тихо, словно на вражеской территории, вошли в темную прихожую – он впереди, Мартинссон чуть сзади. Из-за закрытой двери в гостиную пробивался свет. Валландер слышал за спиной тяжелое дыхание Мартинссона. Он открыл дверь и отпрянул, так что чуть не сшиб Мартинссона. Тот перегнулся и тоже заглянул в комнату.

Валландеру показалось, что Мартинссон застонал. Этого ему никогда не забыть. Как Мартинссон стонал, словно больной ребенок, глядя на то немыслимое, что предстало их глазам.

Сведберг лежал на полу гостиной, с ногой, переброшенной через опрокинутый стул, – в странной позе, как будто у него вдруг не стало позвоночника.

Валландер стоял в дверях, окаменев от ужаса. Это был Сведберг. И он был мертв. Человека, с которым он проработал много лет, больше нет. Его странно перекрученный труп лежит перед ним на полу. Он никогда не сядет на свое обычное место, на длинной стороне стола, не будет почесывать лысину карандашом.

Впрочем, теперь у Сведберга не было лысины. Половина черепа была снесена.

Чуть поодаль лежала охотничья двухстволка. Брызги крови были повсюду, даже на стене в нескольких метрах от упавшего стула.

Валландер стоял неподвижно, с колотящимся сердцем. Он знал, что эта картина никогда не исчезнет из его памяти. Мертвый Сведберг, его изуродованная голова, опрокинутый стул и ружье на красном ковре с голубым кантом.

Вдруг пришла в голову идиотская мысль – теперь Сведберга не будет мучить его паническая боязнь ос.

– Что произошло? – срывающимся голосом спросил Мартинссон.

Валландеру показалось, что Мартинссон вот-вот заплачет. Сам он словно бы не до конца осознавал происшедшее. Сведберг погиб? Это невероятно, этого не может быть. Сорокалетний полицейский, почему он должен погибнуть? Он должен сегодня сидеть на оперативке. Сведберг с его лысиной, боязнью ос, с привычкой в одиночестве ходить в сауну по пятницам.

Тот, кто лежит на полу, не может быть Сведбергом. Это кто-то другой, похожий на Сведберга.

Валландер инстинктивно посмотрел на часы. Десять минут третьего. Они постояли несколько мгновений в дверях и снова вышли в прихожую. Валландер включил бра и увидел, что Мартинссона бьет крупная дрожь. Интересно, как он сам выглядит со стороны.

– Полный наряд, – тихо сказал он.

На столе в прихожей стоял телефон. Но автоответчика тут не было.

Мартинссон кивнул и взялся было за трубку.

– Подожди, – остановил его Валландер. – Надо подумать.

А что было думать? Может быть, он все еще надеялся на чудо? Что Сведберг вдруг встанет у них за спиной и скажет, что все это им только померещилось?

– Ты помнишь номер Лизы Хольгерссон? – спросил он.

У Мартинссона была редкостная способность запоминать адреса и телефонные номера. Их было двое таких – Мартинссон и Сведберг. Теперь остался один Мартинссон.