На шаг сзади

– А откуда вы все это знаете?

– Они с ней не очень-то хорошо обращаются, – заявил Лундберг. – Прошлой зимой, в десятиградусный мороз, они уехали и заперли дом. Павильон-то не отапливается! Она прибежала к нам, вся продрогшая, и жила у нас. Тогда она и порассказала кое-что. Правда, не мне, а жене.

– Тогда едем к вам, – сказал Валландер. – Мне важно знать, что она рассказывала.

Он отправил Лундберга вперед, сказав, что заедет через несколько минут, и пошел в павильон. Никаких упаковок от снотворных, никаких записок. Ничего примечательного не обнаружилось и в ее сумочке. Он последний раз осмотрелся и пошел к машине.

В кармане зажужжал телефон.

– Ее положили, – сказала Анн-Бритт.

– Что говорят врачи?

– Пока ничего.

Анн– Бритт обещала позвонить, как только что-нибудь прояснится. Он встал за машиной и помочился. Потом поехал к Лундбергу.

У крыльца лежала собака и подозрительно его изучала. Появился Лундберг, шуганул собаку и пригласил его в дом. Они прошли в уютную кухню. Жена Лундберга включила кофеварку. У Барбру – так ее звали – был выраженный гётеборгский выговор.

– Что с ней? – спросила она.

– Наш сотрудник сейчас с ней в больнице. Мне позвонят, как только что-нибудь будет известно.

– Она хотела покончить с собой?

– Пока рано что-нибудь говорить, – сказал Валландер. – Во всяком случае, разбудить ее мне не удалось.

Он присел и положил на стол телефон.

– Догадываюсь, что был прецедент, – сказал он, – потому что ты сразу спросила, не попытка ли это самоубийства.

– Семья самоубийц, – неприязненно сказал Лундберг и осекся, как будто пожалел, что проговорился.

Барбру Лундберг поставила кофейник на стол.

– Ее брат покончил с собой два года назад, – сказала она. – Ему было всего девятнадцать. Иса на год младше Йоргена.

– А как это произошло?

– Лег в ванну, – сказал Лундберг, – перед этим написал записку родителям, чтобы они катились ко всем чертям. Потом включил тостер в розетку для электробритвы и опустил в ванну.

Валландеру стало не по себе. Он припомнил, что уже слышал эту историю.

Потом вдруг вспомнил и другое: следствие вел Сведберг и дал уверенное заключение – самоубийство либо несчастный случай. Часто бывает трудно отличить одно от другого.

На старинном диване у окна лежала газета. Валландер заметил ее, еще когда вошел в комнату – на первой странице была фотография Сведберга. Он взял газету. На этот вопрос он хотел получить ответ немедленно. Развернув газету, он показал на фотографию:

– Вы, наверное, читали, что в Истаде убили полицейского.

Ему даже не понадобилось спрашивать.

– Он был здесь с месяц назад.

– У вас или у Эденгренов?

– Сначала у них, потом у нас. Как и вы.

– И тогда родители тоже были в отъезде?

– Нет.

– То есть он с ними встречался?

– Мы же не знаем, с кем он говорил. Но в отъезде они по крайней мере не были.

– А почему он тогда заходил к вам? О чем спрашивал?

Хозяйка с певучим гётеборгским выговором присела к столу.

– Он спрашивал о вечеринках – тех, что Иса устраивала для своих друзей, пока родители не выкинули ее из дому.

– А больше ни о чем не спрашивал, – вставил муж.

Валландер насторожился. Наконец-то появилась надежда понять странные действия Сведберга этим летом.

– Я хотел бы, чтобы вы как можно подробнее вспомнили вопросы, которые он задавал.

– Месяц – срок немалый.

– Вы сидели здесь же, в кухне?

– Да.

– Могу предположить, что пили кофе.

Барбру улыбнулась:

– Ему понравился мой бисквит.

Валландер ощупью продвигался вперед.

– Значит, это было сразу после Иванова дня?

Супруги переглянулись, словно надеясь, что другой помнит лучше.

– В первых числах июля, – сказала Барбру. – Точно, в первых числах июля.

– Значит, конец июня или самое начало июля. Сначала заехал к Эденгренам, а потом – к вам.

– Он приходил с Исой. Но она болела.

– Чем?

– Что-то с животом. Лежала целую неделю. Такая бледная была, просто ужас.

– Значит, Иса тоже присутствовала при разговоре?

– Она только проводила его и сразу ушла.

– И он спрашивал вас о вечеринках?

– Да.

– А что он спрашивал?

– Спрашивал, знаем ли тех, кто у нее бывает. Но мы, понятно, не знаем.

– Почему «понятно»?

– Молодежь. Приезжали на своих машинах отовсюду, а потом разъезжались.

– Что он еще спрашивал?