На шаг сзади

Валландер остался стоять у подножия скалы и смотрел, как Лундстрём продирается через чащу, перекрикиваясь со своими сотрудниками. Потом он исчез за папоротниками. Валландера мутило. Больше всего на свете он хотел бы поскорее уехать с этого острова. Его не оставляло чувство, что он повинен в смерти Исы. Они должны были уехать сразу. Он обязан был предвидеть, что ее подстерегает серьезная опасность. Они имели дело с преступником, который обладал способностью предугадывать каждый их шаг. Словно бы знал все их планы. Ошибкой было и то, что он позволил ей спать на первом этаже.

Он понимал, что самоедство бессмысленно, но ничего не мог с собой поделать.

Из кустов папоротника вновь появился Лундстрём. С другой стороны шел полицейский с собакой. Лундстрём остановил его.

– Нашли что-нибудь?

– На острове никого нет, – сказал тот. – След исчезает у бухты на западной оконечности.

Лундстрём поглядел на Валландера:

– Ты был прав. Он приехал на лодке. И уехал на лодке.

Они пошли к дому. Валландер думал над словами Лундстрёма.

– Лодка – это важно, – сказал он. – Где он ее взял.

– Я как раз думаю о том же. Если предполагать, что преступник не из наших краев. Значит, он должен был где-то раздобыть лодку.

– Украл, – сказал Валландер.

Лундстрём остановился:

– А как он нашел остров? Среди ночи?

– Может быть, хорошо знает эти шхеры. И потом, есть же карты.

– Думаешь, он бывал здесь и раньше?

– Не исключено.

Лундстрём двинулся дальше.

– Украл лодку. Может быть, украл и вернул на место. Скорее всего, где-то поблизости. Фюрудден, Снекварп или Грют. Если, конечно, он увел ее с большой стоянки, а не с частного причала не взял ее напрокат.

– У него было очень мало времени, – напомнил Валландер. – Иса сбежала из больницы вчера утром.

– Вора, который торопится, выследить обычно легче, – заметил Лундстрём.

Они спустились к причалу. Лундстрём заговорил с полицейским, подтягивающим швартовы. По обрывкам разговора Валландер понял, что речь идет о лодке.

Они зашли за эллинг, чтобы укрыться от ветра.

– Собственно, у меня нет причин тебя задерживать, – сказал Лундстрём. – Легко догадаться, что ты хочешь попасть поскорее домой.

Валландеру вдруг захотелось выговориться.

– Этого не должно было произойти, – сказал он. – Это случилось по моей вине. Мы должны были уехать вчера. А теперь она мертва.

– Я поступил бы точно также, – ответил Лундстрём. – Она же сбежала именно сюда. И здесь, в знакомой обстановке, легче всего было заставить ее говорить. Откуда тебе было знать?

Валландер покачал головой:

– Я должен был предвидеть опасность.

Они пошли в дом. Лундстрём пообещал лично проследить, чтобы между Норрчёпингской и Истадской полицией не возникло трений.

– Кто-то, конечно, будет ворчать, что нас не поставили в известность о твоем приезде. Но я с этим управлюсь.

Валландер взял свою сумку, и они опять пошли к мосткам. Катер береговой охраны должен был отвезти Валландера на материк. Лундстрём стоял на причале. Валландер, прощаясь, поднял руку.

Он кинул сумку в машину и пошел заплатить за стоянку. Выйдя на пирс, он заметил катер Вестина, входивший в гавань. Валландер подошел поближе и дождался его. Вестин спрыгнул на причал. Лицо его было очень серьезным.

– Вижу, что ты знаешь, – сказал Валландер.

– Иса убита.

– Это случилось ночью. Меня разбудил ее крик. Но было уже поздно.

Вестин смотрел на него, словно ожидая продолжения.

– То есть, если бы вы уехали вчера, этого бы не случилось?

Вот оно, подумал Валландер. Обвинение. И крыть нечем.

Он вытащил бумажник:

– Сколько я вам должен?

– Ничего.

Вестин пошел к катеру. В ту же секунду Валландер понял, что просто обязан задать ему еще один вопрос.

– Подождите, – крикнул он.

Вестин остановился и повернулся к нему.

– Где-то между девятнадцатым и двадцать вторым июля, я думаю, у вас был пассажир на Бернсё.

– В июле у меня почти каждый день пассажиры.

– Полицейский, – сказал Валландер. – Полицейский по имени Карл-Эверт Сведберг. У него сконский выговор еще почище моего. Не помните, случайно?

– Он был в форме?

– Не думаю.

– Можете его описать?

– Почти лысый. Моего роста. Крупный. Но не толстый.

Вестин задумался:

– Между девятнадцатым и двадцать вторым?

– Скорее всего, он уехал туда девятнадцатого после обеда или вечером. А когда назад – точно не знаю. Самое позднее – двадцать второго июля.