Когда людоед очнется

— Эй вы, подъем! Если еще не заметили, вас ждут не дождутся работа и ветки.

— А мы ждем Бернара, — отвечал Жан-Кристоф с видом молокососа, которого во время первого причастия застукали за распитием церковного вина.

— «Мы ждем Бернара», — передразнил его Ману. — А зачем?

— С какой радости нам вкалывать больше его? — возразил Малыш Луи своим привычным тоном кузена начальника.

— Мне нравится твой ход мысли. А если Бернар заболел, вы так и будете ждать, пока каштаны, словно кошки, сами на себя наведут красоту?

— Ну ладно, сейчас начнем.

Малыш Луи и в самом деле родственник Блеза Макера и иной раз этим пользуется, но он неплохой парень, хоть и размазня. Ману наблюдал за этими шутами, пока они надевали на себя снаряжение, не позволявшее свалиться с каштанов, а потом направился к сараю с инструментами, размышляя, куда же запропастился их товарищ. Несмотря на свое сходство с гориллой, Бернар работы не боялся, и хотя он никогда не порол горячки, это не мешало ему работать за троих Малышей Луи. Если не за четверых.

Погрузившись в свои мысли, Ману миновал Ганди и Горбачева, даже словечком с ними не перемолвившись. Дверь сарая была приоткрыта, и он ускорил шаг. Кто-то взломал замок. Он обнаружил на скамье грузное тело, услышал раскатистый храп и приблизился к спящему. Это был Бернар. Вокруг стоял запах перегара, способный пробудить катакомбы под Монсури. Ману сжал его плечо, потряс, похлопал по щекам. Бернар захрапел пуще прежнего. Что все это значит? Никогда еще гризли не вел себя как забулдыга. Он всегда первым брался за лопату или пилу для обрезки деревьев. Ману вышел из сарая и, обнаружив у себя на ладони красные следы, принюхался. Не похоже на краску или удобрения. Тогда он вернулся к Бернару и не без труда перевернул его на спину. Лицо у того было расцарапано, словно он сцепился с мартовским котом.

Душераздирающий крик заставил Ману вздрогнуть. Женский крик.

Он бросился на шум. Рядом с высоким Кеннеди и вооруженным вилами чучелом из йогуртовых упаковок джоггеры окружили Малыша Луи и Жан-Кристофа. Само собой, эта парочка не упустит возможности подольше отлынивать от работы. И ни одного сторожа в поле зрения. Один из тюленей-спортсменов успокаивал девушку в шортах.

— Черт возьми, что происходит? — вскричал Ману, выведенный из себя тем, что все будто сговорились испортить ему чудесное утро.

И тогда он разглядел туфлю, валявшуюся под секвойей dendrum gigantum.

Он обогнул долговязого Кеннеди. Лужайка плавилась под слепящим солнечным светом, и, вытянувшись, в этом сиянии лежала девушка. Иссиня-черные волосы, в лице ни кровинки, фиолетовые губы, нос и уши в пирсинге, футболка с черепом, кожаные браслеты с заклепками, одной туфли не хватает. Ману подумал об эпилептическом припадке, вспомнил, что нужно поскорее запрокинуть ей голову, чтобы не запал язык. А потом понял, что мозг изо всех сил пытается убедить его, будто девушка еще жива. Ноги подкосились, так что пришлось уцепиться за вилы дурацкого чучела. Глаза умершей остекленели. Он заставил себя коснуться ее предплечья: оно оказалось твердым и холодным, словно камень. Весь дрожа, он вернулся к зевакам, изо всех сил стараясь держать голову прямо.

— Ману, что делать-то будем? — запинаясь, спросил его Жан-Кристоф.

— Иди к сторожам, скажи, чтобы вызвали легавых.

— У меня есть телефон, — предложил один из джоггеров. — Я сам могу позвонить.

Ману заставил себя думать. Стаканчик белого, выпитый у Зазы, этому не способствовал.

— Нет-нет, мы не должны разбредаться, это может все запутать, надо соблюдать правила, сторожа — представители правопорядка, будем действовать через них, это необходимая инстанция, иначе все обрушится на нас, садовников, и с такой высоты, что мало нам не покажется: камнями закидают, как в старину.

Ману попятился, делая вид, что он тут ни при чем, а потом бросился к сараю с инструментами. Его терзало дурное предчувствие. А пока он был готов на все, чтобы разбудить Бернара. Окунуть его головой в тазик с гуано, сунуть нашатырь под нос, уколоть вилами и проделывать это столько раз, сколько потребуется.

2

Все четверо были в плотных комбинезонах, но только судмедэксперт и его ассистент — в защитных шлемах с козырьком. Лейтенант Николе страдал от жары, однако старался выглядеть спокойным и сосредоточенным, как его шеф. Ему еще не случалось вдыхать смрадный воздух Института судебной медицины в такую рань. Саша Дюген горы свернул, чтобы ускорить вскрытие, но свободное время нашлось только в шесть часов утра.