Вы только не обижайтесь

– Но ведь его придется убирать в шкаф, – недовольно пробурчала Шарлотта.

Манч открыла шкаф и обнаружила, что он набит до отказа.

– А это что? – спросила она, вытаскивая картонную коробку, полную туфель на шпильках, ярких шарфов и париков. Обувь затолкали кое-как, поэтому острые носки загнулись кверху, на лакированной коже появились глубокие трещины.

– Это чтобы играть в переодевание, – ответила Шарлотта, пытаясь запихнуть коробку обратно в шкаф. Но вещи, сваленные за коробкой, разъехались, и коробка больше не помещалась. Она взвыла: – Ну вот, ты все испортила!

– Мы сейчас спрячем коробку, – сказала Манч, быстро сортируя вещи. – Просто нужно расставить все поаккуратнее. Ну вот и порядок. Давай теперь посмотрим твой комод. – Она открыла верхний ящик большого комода, стоявшего в углу. – Если мы сложим твои рубашки, они не будут мяться.

– Маме так не понравится! – упрямо повторила Шарлотта. В ее голосе появились истерические нотки.

– Уложи мои, – предложила Джилл.

– Ладно. А которые твои?

Джилл вытянула пухлый пальчик:

– Вот эти.

Манч с трудом выдвинула нижний ящик, доверху набитый носками. Она высыпала содержимое на пол и начала разбирать носки по парам.

– Приятно наводить порядок, правда?

– Да, – сказала Джилл, залезая ей на колени, – очень.

Шарлотта, сидя на краю кровати, смотрела, что они делают. Она громко шмыгала носом, разочарованная тем, что перестала быть центром внимания.

– А мы уезжаем из города! – внезапно объявила она.

– Да ну! – удивилась Манч. Лайза ничего не говорила ей о переезде.

– Мама сказала, у нас будет свой дом. И мне купят лошадь, если я пообещаю за ней ухаживать.

Шарлотте всего семь лет… Манч вспомнила себя, семилетнюю, и свою мать: та не скупилась на бесконечные обещания, особенно когда была под кайфом. Ее детство!.. То пир, то голодуха. Завтрак бывал не каждый день, зато мама могла потратить пятьдесят баксов на лакированные детские туфельки, из которых Манч через месяц вырастала. «Ты моя маленькая принцесса», – говорила мама, почти не глядя на нее, – она смотрелась в зеркало, обводя глаза черным карандашом. Манч явственно представились неестественный блеск маминых глаз, дрожащие руки и монотонный голос, бормочущий безумные, фантастические обещания.

Теперь-то Манч понимала, что мама и сама верила своим обещаниям, – они были для нее реальностью, порожденной наркотой и благими намерениями.

– Папка Джеймс сказал, что тоже поедет, – добавила Шарлотта.

– Славно. А где сейчас живет твой настоящий папа, Шарлотта? – спросила Манч. – Твой папка Патрик?

– А, он умер, – ответила вместо Шарлотты Джилл с невинной бесчувственностью четырехлетнего ребенка.

– Как дядя Джон, – подхватила Шарлотта.

Манч неловко кивнула, стараясь справиться с неожиданно подступившими слезами.

– А как насчет твоего настоящего папы? – спросила она у Джилл.

Девочки наморщили носы.

– Папка Дарнел слишком много говорит и все время потеет, – сказала Шарлотта. – Гадость!

– Ага! – подхватила Джилл, захихикав. – Гадость, шмадость.

– Он нам больше не нравится, – заявила Шарлотта. – Он – зомбированный боров.

– Ага, он говнюк! – добавила Джилл, изображая букву «Г» большим и указательным пальцами.

Манч, пряча улыбку, отметила Лайзину лексику в этом детском лепете.

– Папка Джеймс меня возит с собой! – похвасталась Джилл.

– Да, он милый, – поддержала ее Шарлотта. – Мама говорит, что мы будем жить вместе.

– В деревне? – спросила Манч.

– Да, а может, на берегу моря. Мы еще не решили.

Манч чуть было не рассмеялась. С тем же успехом девочка могла планировать переезд на Луну.

– Вот будет хорошо! – сказала Манч. – Я постараюсь вас навещать. – Какой смысл развеивать заблуждения детей? Пусть верят, пока верится. Время для разочарований придет так скоро! – Знаешь, когда я была маленькой, то очень любила играть в «Как будто». Мне хотелось, когда я вырасту, жить на старом Диком Западе. Так что я вас понимаю. А давайте, – предложила Манч, – мы – все трое – заключим договор.

– А что такое договор? – спросила Джилл.

– Тайное обещание сделать что-нибудь когда-нибудь. Хотите?

– Хотим! – ответила за обеих Шарлотта.

– Вытяните правую руку, – сказала Манч и потянула к себе руку Джилл, помогая девочке. Она понизила голос до шепота, и сестры придвинулись к ней ближе. – Через десять лет, считая с сегодняшнего дня, когда вы обе будете взрослые, мы снова встретимся на этом самом месте… – Дети смотрели завороженно. – А теперь надо перекреститься и поклясться.