Дорога на Компьен

***

Словно смерч, пронесся доктор Пуссе по апартаментам дофина. Он вовсе не презирал этикет — он просто не подозревал о его существовании. Он не видел разницы между графом и герцогом, он не знал, какой глубины поклоны следует отвешивать тому или иному, да если б и знал, этот вопрос его не занимал нисколечко. У него в жизни была лишь одна цель — лечить пациентов от оспы. И для него неважно было, кто они — наследники нищих с улицы де Бушери, или наследник французского престола, для него это были лишь пациенты, на которых он практиковал свое искусство.

И единственным человеком, заслужившим его одобрение, была супруга дофина — та самая одетая в белое женщина.

— Вы! — кричал он, тыча в нее пальцем. — Вы останетесь при больном. Остальные же должны слушать ваших указаний!

Она ему нравилась. Она действовала спокойно, без суеты, беспрекословно и умело выполняла все его приказы.

— Гм-м-м, — промычал Пуссе. — Когда этот молодой человек выздоровеет, он должен будет поблагодарить двоих — свою сиделку и своего врача.

И проорал указания, которые она с живостью выполнила. Да, они беспрекословно доверяли друг другу, эти двое.

— А теперь, детка, — заявил доктор, — пусть наш больной отдохнет. Никто не должен его тревожить, понимаете? Даже его папаша.

— Понимаю, — последовал короткий ответ. Пуссе ласково потрепал ее по руке:

— Хорошая сиделка — главная помощница врача, — объявил он.

Состояние дофина внушало большие опасения, и король явился в очередной раз посидеть у постели сына.

Пуссе подскочил к Луи и, схватив его за пуговицу, потащил прочь.

Несколько придворных, сопровождавших выход короля к сыну, остолбенели от такой неслыханной фамильярности, и Пуссе это заметил.

Он криво усмехнулся и на секундочку позволил себе отвлечься от больного и обратиться к королю.

— Послушайте, мсье, я понятия не имею, как мне следует с вами обращаться. Для меня вы всего лишь — добрый папаша моего пациента. Вы волнуетесь, потому что сын ваш тяжело болен. Но взбодритесь, папаша! Ваш сынок скоро поправится.

Луи положил руки на плечи доктора и взволнованно воскликнул:

— Я знаю, что мы можем вам верить! Вы не испытываете пиетета ни перед кем, кроме как перед оспой!

— Да, я глубоко уважаю моего старейшего врага, — согласился Пуссе, в глазах его плясал огонь. — Но я уже не раз его побеждал. А на этот раз мне очень помогает его сиделка.

— Эта сиделка, — заметил король — моя невестка.

— А, жена больного? — переспросил Пуссе, и улыбнулся. — Значит, я обращался с ней совсем не так, как заслуживает дама ее положения. Но, папаша, я испытываю к этой маленькой сиделке такое уважение, как ни к одной гранд-даме. Я стану присылать к ней благородных парижанок, когда у тех заболеют мужья, — пусть она научит их, что в таких случаях следует делать. Очень хорошая девочка. Я, кажется, шокирую вас, мсье, отсутствием респекта по отношению к членам вашей семьи?

— Спасите дофина, — ответил король, — и вы станете моим другом навеки.

***

При дворе царило оживление: дофин выздоравливал. Своим чудесным исцелением он был обязан, как говорили все, искусству доктора Пуссе и самоотверженности своей супруги.

Мария Жозефина радовалась больше всех. Она чувствовала, что болезнь еще больше сблизила ее с мужем, а ведь она ревновала к памяти ее предшественницы. Но зато Мария Тереза Рафаэла никогда не выхаживала дофина от оспы и не рисковала при этом своей жизнью! И теперь у Марии Жозефины были преимущества перед первой женой дофина, которую он любил пылкой первой любовью, и которая умерла спустя два года после свадьбы — и потому навсегда запечатлелась в его памяти вечно юной, вечно прекрасной. Не женщина, а идеал.

Что же касается доктора Пуссе, то он получил пожизненный пенсион.

Маркиза де Помпадур присоединила свои поздравления к поздравлениям других придворных, а поскольку она была принята дофином с холодностью, упрямо решила превзойти всех в выражении своей радости.

И запланировала празднование в Беллевью, которое станет самым пышным из всех празднеств. Она устроит фейерверк, символизирующий выздоровление дофина.

Выглядеть это будет так: на дельфина (олицетворяющего нашего дофина) нападут огнедышащие чудища морских глубин. Пламя, объяснила маркиза, будет символизировать оспу. Затем явится Аполлон, прогонит огнедышащих монстров, а вокруг дельфина запляшут очаровательные нимфы.