Дорога на Компьен

А вдруг, говорили некоторые пессимисты, король возьмет да женится на герцогине де Грамон. Она женщина неукротимая. Весь двор знал о происшествии, которое назвали «изнасилованием» короля. Раз уж такое могло случиться с ним, то разве не может статься, что и в брак он даст себя втянуть?

Но как бы там ни было, а что-то следовало предпринять. И прежде всего — найти королю новую возлюбленную. Веселую, очаровательную, такую, чтобы она сумела избавить короля от его нынешней хандры.

Не может быть, чтобы такая женщина не нашлась. Она есть, живет себе где-то во Франции, и каждый мужчина-жизнелюбец при дворе спал и во сне видел, что именно он отыскал ее.

***

Ни одна из предлагаемых королю кандидатур не пробуждала в нем более чем мимолетного интереса, но вот настал день, когда один человек загнал-таки Ле Беля в тупик, заверив его, что поиски можно кончать.

Этот человек был чем-то вроде прихлебателя при дворе. Участник многочисленных сомнительных приключений, он жил за счет своей выдумки и держал заведение, в котором обучал молоденьких красивых женщин искусству быть похожими на настоящих дам, годных в любовницы знатным мужчинам. Заключение подобных сделок приносило этому человеку средства к жизни.

Это был граф дю Барри.

МАДАМ ДЮ БАРРИ

Жан Батист дю Барри, развратник, пройдоха и авантюрист, уходя от Ле Беля, пребывал в отличном расположении духа. По натуре он был оптимист, а иначе при его образе жизни никогда не видать бы ему удачи. Непоколебимая вера в будущее и умение ловить выгодный момент — вот те качества, благодаря которым Жан Батист дю Барри неплохо жил на белом свете.

Многие могущественные и влиятельные придворные — и первый среди них Шуазель — не сумели найти для короля утешительницу, потерпели в этом важном деле неудачу, а вот ему, уверен был Жан Батист дю Барри, ему, обретающемуся при дворе где-то на задворках, человеку с темным прошлым и сомнительным будущим, это удалось.

— На сей раз, — сказал он самому себе, — промашки не выйдет. Женщина что надо. Из моих. Ха! От Жана Батиста графа дю Барри — к Луи де Бурбону, королю Франции. Не такой уж большой шаг для нее, как могло бы кое-кому показаться!

Ле Бель же был настроен далеко не столь оптимистически, в этом дю Барри отдавал себе отчет. Камердинер короля допускал лишь, что граф может предложить Луи красотку, которая развеет скуку Его Величества на одну, ну, может, на две-три ночи, но не более того.

— Ну уж нет, мой друг, нет, — бормотал себе под нос дю Барри. — Это будет преемница мадам де Помпадур.

Он не мог удержаться от громкого смеха. Раньше он уже был как-то раз близок к успеху. Или они забыли об этом? Они-то, может, и забыли, только не он. Однако с преемницей мадам де Помпадур он уж непременно добьется успеха.

Тот прежний случай, считал он, не был большой неудачей. Многие люди, даже и при дворе, видели грозного противника в той женщине. Но теперь она была там, откуда не могла помешать осуществиться планам Жана Батиста дю Барри. И вот наконец-то, этот ловкий поставщик женщин мог предложить королю нечто, далеко превосходящее даже Прекрасную Доротею.

Да, в этом он не сомневался. Жанна была самым восхитительным созданием, когда-либо проходившим через его руки.

Доротея тоже, конечно, многого стоила после полученной от него выучки. Но только после. Все они были многим обязаны ему, Жану Батисту дю Барри.

Он устроил встречу между королем и Доротеей так же, как предлагал теперь устроить встречу между Жанной и королем. Король в свое время пришел в восторг от прекрасной Доротеи.

На ночь, может, на две-три, усомнился Ле Бель.

На ночь! На две! Этих красоток как следует школили в заведении монсеньора графа дю Барри. Прекрасная Доротея не была какой-нибудь там мелкой пташкой для силков, расставленных в Оленьем парке. Он-то готовил ее к тому, чтобы она заправляла жизнью при дворе, и она, конечно, прибрала бы там все к рукам, эта дочь водовоза из Страсбурга, если б не мадам де Помпадур.

О, эта женщина! Умна она была, ничего не скажешь. Но век бы ей не преуспеть против графа дю Барри, когда бы не тот факт, что он не имел доступа к королю, а она целыми днями была возле Луи.

Она ничего не делала себе во вред. Она не стала бы пачкать свои аристократические ручки («Аристократические! — фыркнул Жан Батист. — Намного ли дочь поставщика мяса из Парижа выше по рождению, чем дочь водовоза из Страсбурга?»). Нет, кое-кто другой нашептывал королю, что Прекрасная Доротея была любовницей человека, страдавшего от мучительной болезни, одно упоминание о которой — учитывая образ жизни, который вел король, — могло бы ввергнуть Луи в панику.