Оболтус для бизнес-леди

Нда… Нехорошо получается. Никита усмехнулся: с друзьями в губы не целуются.

«Ну занесло, с кем не бывает?»

– А куда бы ты хотела сходить?

Подперев щеку кулачком, хлопнув длинными густыми ресницами, Маша задумчиво протянула:

– Ты же посещаешь какие-то выставки, презентации… Мне интересна твоя работа и я хочу тебя… ну-у-у… поддерживать по мере возможности. Ты же сам говорил, что сейчас у тебя натянутые отношения с отцом и поэтому приходится крутиться самому. А я предлагаю крутиться вместе, разве не здорово?

– Здорово, – согласился Никита, протягивая руку к печенью. – Я обязательно подумаю над твоим предложением, сделаю выводы и…

– Вечно ты иронизируешь!

Он подался вперед и страдальчески ответил:

– Маш, у меня похмелье, и я сегодня совершеннейший дурак.

– Это заметно. – Она улыбнулась, поднялась, подошла, прижалась к его спине, положила руки на плечи и игриво чмокнула его в ухо. – Значит, ты не против того, чтобы я сопровождала тебя на различные деловые мероприятия?

– Не против, хотя, боюсь, ты умрешь от скуки.

Оказавшись на улице, Никита взъерошил волосы, поднял голову к небу, вспомнил вчерашний вечер. Занесло, с кем не бывает? Сунув руки в карманы, он побрел в сторону метро. За руль в таком чудовищном состоянии он садиться не рискнул («Опель» остался в отцовском гараже), ждать автобуса ради нескольких остановок не хотелось – апрельская прохлада слишком приятна, чтобы менять ее на тряску в общественном транспорте. Машин вопрос дернулся блестящей рыбешкой и замер. А как он к ней относится?

Никита вынул из кармана телефон и набрал номер Оли. Идиотизм – делать вид, будто ничего между ними не произошло. В конце концов, они взрослые люди.

Как он относится к Маше? Он не намерен ее терять. Он десять лет ее не видел, и расстались они тогда не слишком гладко, и теперь легко не будет. Но он не намерен ее терять.

* * *

– Ник, привет! Дай-ка я угадаю? Ты хочешь поговорить с Олей.

– Да, – подыгрывая, ответил Никита. – До чего же ты умная, Полька!

– Ну, я все-таки держу в руках ее телефон.

– Ну, я все-таки об этом знаю.

Полина покосилась на дверь спа-кабинета, хитро улыбнулась, облокотилась о стойку администратора и пропела:

– А Оля сейчас поговорить с тобой не может.

– А почему?

– А потому что она занята.

– И что же она делает в данный момент?

– Лежит.

– На чем?

– Точно сказать не могу, но, скорее всего, на паровой кушетке.

В трубке повисла тишина.

– Я, пожалуй, не буду спрашивать, что это такое.

– Я тоже думаю, что лучше не стоит.

– Но с ней все в порядке?

– Более чем!

– Я рад. Правда рад, – усмехнулся Никита. С Полиной он почти всегда разговаривал именно таким полушутливым тоном, а сложившиеся много лет назад отношения уж точно можно было назвать дружескими. Какие же разные дочери у Шурыгина! – А когда она встанет с этой кушетки?

– Уже скоро. Но потом она опять будет немножко занята – ее ждет бокал красного вина. Профессионализм, профессионализм… Боюсь, Оля сначала будет нюхать вино, потом изучать на свету его оттенок, потом… В общем, это серьезно и надолго. А ты по какому вопросу? – Полина поймала свое отражение в зеркале и сморщила аккуратный острый носик. «Никита, если ты обидишь мою сестру, ты пожалеешь о том, что вернулся». Милый, милый Никита!

– По личному.

– Ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства? О нет, я еще так молода…

– Поль, мне правда с ней нужно поговорить. – Его голос стал трескучим, как сухие ветки.

– Уверен? – И в ее голосе тоже не осталось веселья.

– Да.

– Позвони через пару часов. И… – Полина помолчала, а затем, вновь смеясь, добавила: – И помни: у Шурыгиных длинные руки, если что, мы тебя и в Лондоне достанем. Это я так, вообще.

Она бы еще по-дружески предупредила: «Будь осторожен, Ник, я знаю, как иногда бывает непросто, не торопись, или наоборот – поторопись». Но достаточно того, что папочка со Львом Аркадьевичем залегли в засаде, а Егор дышит в спину. Нет, это их личная жизнь. Личная жизнь, в которой очень хочется поучаствовать другим!

Никита немного помолчал – намек был вполне понятен. Значит, зрительский зал немного расширился. Спасибо, Полина, что предупредила.

– Спасибо, – ответил он. – Я позвоню через два часа.

Глава 20

В комнате никого не было. Ни пухлой блондинки неопределенного возраста в атласном балахоне, ни черной кошки, ни филина… На полках лежали книги – старые, потрепанные, пыльные. Лежали как придется. Некоторые были раскрыты. Из особо толстых торчали плетеные закладки. Маленькие книжечки, напоминающие дорожные английские словари, образовывали то тут, то там кривые стопки-башенки. Петр Петрович подавил желание взять одну и просмотреть – слишком уж атмосфера в магическом салоне была непривычная, нагнетающая, да и без разрешения можно ли?