Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 1

И не напрасно. Арабская наука пользовалась заслуженным авторитетом во всем мире. Труды сарацинских математиков и астрономов считались фундаментальными в средневековой Европе, а исследования Ибн Сины на протяжении многих веков служили практическим руководством для врачей многих стран Востока и Запада.

Ну, а с художественной культурой, и прежде всего с шедеврами архитектуры европейцы знакомились в завоеванной сарацинами Испании. Здесь ошеломляли своим гордым величием дворец Альгамбра в Гранаде, Алькасар в Севилье и, конечно же, мечеть в Кордове (ныне кафедральный собор). Там же, в Кордове, потрясала воображение «Медина Асахара», загородная резиденция халифа, где проживало 20 000 человек, в том числе 6 000 обитательниц гарема. Это грандиозное сооружение было разрушено в 1010 году, и только в 1911 году археологи обнаружили его руины.

Трудно, очень трудно преувеличить значение сарацинского следа в Истории, тем более на фоне европейских реалий того же отрезка времени. А в начале XIII века, когда Испания вновь стала христианской, этот след постарались не просто стереть, а вытравить, но такие действия, даже если они совершаются последовательно и бескомпромиссно, никогда не могут претендовать на абсолютный успех…

КСТАТИ:

Когда темпераментные испанцы кричат «Ole!» («Браво!»), вряд ли многие из них подозревают, что при этом повторяют сарацинское обращение к Аллаху…

Реинкарнация Рима

Сарацинские завоевания поставили христианскую Европу перед гамлетовским вопросом, и чтобы ответить на него положительно, ей потребовалось создать мощный противовес военно-политической силе ислама. Причем создать этот противовес оперативно и решительно, потому что конкурент был очень мобильным, целеустремленным и пока еще не зашоренным в интеллектуальном плане, что давало ему весомые преимущества перед христианским миром, уже захлестнутым волной церковного мракобесия.

Мало того, этот конкурент был носителем гораздо более высокого уровня культуры, чем тот, которым обладали предшественники современных французов, немцев или англичан. Превратиться из «неверного» в «верного» было очень несложно, и это накладывало гораздо меньше обязательств, чем обращение в христианство, которое было так же чуждо европейским язычникам, как и ислам. А язычниками в VII веке, например, были и германцы, и славяне, и саксы, и многие другие народы Европы, которых в равной мере не прельщали эти две монотеистические религии.

Так что перспектива мусульманского обрезания более всего страшила христианское духовенство, потому что именно оно в случае тотальной исламизации Европы утрачивало все с таким трудом завоеванные позиции, а с ними и власть, и вполне осязаемые материальные блага. Действительно, только-только удалось добиться независимости от Константинополя, разграничить полномочия сфер влияния западной и восточной ветвей христианства, только начать раздел сладкого европейского пирога, и… отдать все это сарацинам, уступить им это бойкое место под Солнцем… нет, никогда!

И вот римские патриархи начинают поспешно сколачивать вокруг себя союзы своих вооруженных защитников. Достигнув определенных успехов в этом очень непростом деле, они провозглашают Рим столицей католического христианства, а епископа Римского — Папой…

КСТАТИ:

«Христианство — самая доходная басня».

Папа Лев X

А вот другой Папа, Стефан II, также осознававший эту высокую рентабельность, в ноябре 753 года пересек Альпийский горный хребет в сопровождении двенадцати (!) высокопоставленных римских священников. Целью этого путешествия были переговоры с королем франков Пипином III, который недавно воссел на трон, фактически совершив государственный переворот.

Встречал делегацию двенадцатилетний сын короля, Карл, который сопроводил почтенных прелатов в город Понтион, где и начались судьбоносные (в полном смысле слова) переговоры.

Разные исторические источники по-разному описывают это событие, смещая акценты и споря меж собою на тему, кто в ком больше нуждался: франкский король — в Папе Римском или же наоборот, что в действительности не имеет особого значения. Папа испытывал острую нужду в вооруженной силе, способной защитить христианство и расширить сферу его влияния, а Пипин III так же остро нуждался в авторитетном признании законности своего статуса, добытого путем преступления.