Человек, который улыбался

– А что случилось? – спросил Мартинссон.

– Увидишь, когда приедешь. Если я начну рассказывать, ты все равно не поверишь.

– А все-таки попробуй.

– Если я скажу, что кто-то закопал в саду фру Дюнер противопехотную мину, ты поверишь?

– Нет.

– Вот и я про то же.

Валландер положил трубку, подошел к застекленной двери и посмотрел на газон. Воронка была на месте. Ему не показалось.

6

Потом Валландер долго не мог поверить, что этот день вообще был в его жизни – среда 3 ноября. В каком бреду могло привидеться такое: противопехотная мина в саду в центре Истада?

Даже когда подъехали Мартинссон и Анн Бритт Хёглунд, его все еще одолевали сомнения – может быть, это все же была не мина? Но Мартинссон, который воспринял слова Валландера всерьез, связался с шефом криминалистов Свеном Нюбергом, и тот должен был прибыть с минуты на минуту. Они не были уверены, что мина была единственной, поэтому держались поближе к стене дома. Анн Бритт попросила разрешения поговорить с начинающей приходить в себя фру Дюнер. Они ушли в кухню.

– Что происходит? – спросил заметно взволнованный Мартинссон.

– Ты меня об этом спрашиваешь? – проворчал Валландер. – Мне нечего тебе ответить.

Они молча рассматривали воронку. Подъехали криминалисты во главе с Нюбергом, известным своим холерическим темпераментом и невероятной сварливостью. Увидев Валландера, он замер:

– А ты-то что здесь делаешь?

У Валландера сразу возникло ощущение, что его возвращение на службу было бестактным и крайне неуместным поступком.

– Работаю, – сказал он. Его ответ прозвучал как оправдание.

– А я думал, ты уволился.

– Я тоже так думал. Но потом решил, что без меня вы не справитесь.

Нюберг хотел сказать что-то еще, но Валландер жестом остановил его:

– Сейчас моя персона не так важна, как вон та дырка на газоне.

В ту же секунду он вспомнил, что Свен Нюберг когда-то служил в шведском отделении Организации Объединённых Наций за рубежом.

– Ты был и на Кипре, и на Ближнем Востоке, – сказал он, – так что, надеюсь, разберешься, что это за штука бабахнула – мина или не мина. Но сначала надо убедиться, что она была единственной.

– Я не собака, – буркнул Нюберг и присел у стены на корточки.

Валландер рассказал ему про штырь, который он нащупал в земле, и про телефонный справочник. Нюберг кивнул.

– Взрывчатых веществ, срабатывающих от детонации, очень мало. Пожалуй, только в минах они и применяются. Человек наступает или машина наезжает на такую мину и взлетает на воздух. Для противопехотной мины достаточно нескольких килограммов. Ребенок, к примеру. Или телефонный справочник. А противотанковая требует нескольких сотен килограммов.

Он встал и изучающе посмотрел сначала на Валландера, потом на Мартинссона.

– Кто это закладывает мины в садах? Его надо найти как можно быстрее.

– Значит, ты уверен, что это была мина? – спросил Валландер.

– Я ни в чем не уверен. Но я шагу не сделаю, покуда у нас не будет миноискателя. Сейчас позвоню в гарнизон. До этого никто пусть даже не пытается выйти в сад.

Пока они ждали саперов, Мартинссон беспрерывно звонил по телефону. Валландер уселся на диван, пытаясь привести в порядок мысли. Из кухни доносились обрывки разговора Анн Бритт с фру Дюнер. Анн Бритт говорила медленно и терпеливо, но, как показалось Валландеру, фру Дюнер отвечала еще медленнее.

Два убитых адвоката. А теперь кто-то подкладывает в сад их секретаря мину с явным расчетом, что она подорвется. Хотя в этом деле по-прежнему ничего не понятно, один вывод уже можно сделать – причина всех этих событий кроется в адвокатской деятельности отца и сына Торстенссонов. Странно было бы предполагать наличие каких-то запутанных личных отношений у этой троицы.

Его размышления прервал Мартинссон.

– Бьорк спрашивает, не сошел ли я с ума. Честно говоря, был момент, когда я и сам не был уверен. Он считает, что это исключено – говорит, наверняка это не мина. Но тем не менее ждет доклада как можно скорее.

– Когда у нас будет что сказать, – буркнул Валландер. – А куда делся Нюберг?

– Поехал в гарнизон, чтобы поторопить их с миноискателем.

Валландер кивнул и посмотрел на часы. Четверть одиннадцатого. В голове вертелись какие-то смутные мысли о Фарнхольмском замке, но он никак не мог привести их в порядок. Мартинссон стоял у выхода в сад и рассматривал воронку.