Человек, который улыбался

И это было правдой. За эту сумасшедшую неделю вырисовалась более или менее понятная картина империи Хардерберга – еще не полная, разумеется, но уже можно было видеть провалы, черные дыры, совершенно недвусмысленно дающие понять, что за человеком из Фарнхольмского замка нужен глаз да глаз.

В тот вечер, а именно 14 ноября, они с Окесоном, стоя у подъезда, уже могли сделать определенные выводы. Первая фаза тайной облавы закончилась, никакая информация, слава богу, не просочилась за стены управления – и начала вырисовываться картина удивительной финансовой империи, в которой Ларс Борман и, самое главное, Густав Торстенссон случайно обнаружили нечто, о чем им знать не полагалось.

Что же они обнаружили? На этот вопрос они пока ответа не знали.

Работали они, конечно, лихорадочно, но этот хаос Валландеру удалось более или менее упорядочить. Он брал на себя самую скучную, и, как впоследствии чаще всего оказывалось, наименее интересную работу. Они узнали всю историю Альфреда Хардерберга, начиная с того момента, когда он родился в семье крепко пьющего торговца пиломатериалами в Виммербю под именем Альфред Ханссон, и кончая сегодняшним днем, когда в его связке было несчетное количество ключей от империи с оборотом в многие миллиарды крон и в Швеции и за рубежом. Как-то, оторвавшись от утомительного чтения балансовых и авансовых отчетов, Сведберг заметил:

– Совершенно немыслимо, чтобы хозяин всего этого был порядочным человеком.

Но в конце концов не кто иной, как Свен Нюберг, мрачный и сварливый криминалист, обнаружил то, что они искали. Как часто бывает, он чисто случайно наткнулся на маленькую трещину в тщательно возведенной Хардербергом стене. И если бы Валландер, несмотря на усталость, не обратил внимания на комментарий Нюберга, когда тот поздно вечером, попрощавшись, уже выходил из кабинета, они, может быть, прошли бы мимо этой трещинки.

Дело шло к полуночи. Валландер склонился над отчетом о землевладениях Альфреда Хардерберга, подготовленным Анн Бритт. В этот момент кто-то громко постучал. Свен Нюберг вообще не отличался особым тактом. Он ходил по управлению в громыхающих сапогах и барабанил в двери кабинетов, словно собирался немедленно арестовать их обитателей. На этот раз он пришел доложить, что техническая экспертиза мины в саду фру Дюнер и машины Валландера завершена.

– Тебе, наверное, не терпится узнать результат, – сказал он, усаживаясь в видавший лучшие дни стул для посетителей.

– И что там у тебя? – спросил Валландер, оторвавшись от чтения и посмотрев на Нюберга покрасневшими от бессонницы глазами.

– Ничего.

– Вообще ничего?

– Ты же слышал, что я сказал, – Нюберг уже был готов завестись. – Отрицательный результат – тоже результат. Достоверно определить, где сделана мина, невозможно. Впрочем, мы думаем, что ее изготовили в Бельгии, на предприятии под названием «Пудр рони», или черт их знает, как они это произносят. Такая вероятность есть, если принять во внимание состав взрывчатки. Никаких осколков мы не нашли, радиус действия очень маленький, взрыв был направлен вверх. Это тоже указывает на бельгийское происхождение. А может, и не бельгийское – с уверенностью сказать невозможно. А что касается твоей машины, мы даже не можем доказать, что взрывчатка была в бензобаке. Короче говоря, результат исследования таков – отсутствие результатов.

– Я не сомневался, – сказал Валландер, роясь в своих записках. Он собирался задать какой-то вопрос Нюбергу и записал его на бумажке, а бумажка эта куда-то запропастилась.

– То же самое и с этим итальянским пистолетом, «бернаделли», – продолжил Нюберг. – Почти ничего не известно. Заявлений о краже подобного оружия не поступало. Все владельцы предъявили оружие по первому требованию. Стоит ли временно изъять пистолеты и провести пробную стрельбу, решать вам с Окесоном.

– Думаешь, это даст что-нибудь?

– И да, и нет. Я считаю, надо сначала проверить, не украден ли какой-нибудь «смит и вессон», а потом уже вплотную заняться «бернаделли». Нужно еще несколько дней.

– Сделаем по-твоему, – сказал Валландер и записал это в блокноте, чтобы не забыть.

– Никаких отпечатков в адвокатской конторе нет. Кто бы там ни застрелил Стена Торстенссона, пальцы к стеклу он не прижимал. Исследование писем Ларса Бормана тоже ничего не дало. Почерк его – Сведберг поговорил с обоими детьми Бормана.