Человек, который улыбался

– Даже если вы никогда не встречали Альфреда Хардерберга и не говорили с ним, все равно у вас должно было сложиться какое-то впечатление. Я обратил внимание, что у вас превосходная память.

Фру Дюнер задумалась. Внимание Валландера привлекла сорока, беззаботно прыгавшая в саду.

– Всегда была спешка, – сказала она. – Если он вызывал адвоката, все другие дела откладывались в сторону.

– На что-нибудь еще вы обращали внимание?

Она покачала головой. Валландер двинулся дальше:

– Густав Торстенссон, наверное, рассказывал о своем новом клиенте. О своих поездках в замок.

– Все это производило на него огромное впечатление. Но и служило источником беспокойства – он все время боялся совершить ошибку. Вот именно. Это важно. Он как-то сказал, что ошибки запрещены

– Что он при этом имел в виду?

– Что Альфред Хардерберг в случае малейшей ошибки немедленно наймет другого адвоката.

– А что он рассказывал о Хардерберге, о замке? Вам, наверное, было любопытно?

– Естественно, мне было интересно. Но он много не рассказывал. Молчал. Как-то, правда, заметил, что Швеция должна быть очень благодарна за все, что Альфред Хардерберг для нее сделал.

– Скажите, а он хоть раз говорил плохо о Хардерберге?

Ответ его удивил.

– Да, было такое. Я запомнила этот случай, потому что он был единственным.

– Что он сказал?

– Я помню слово в слово. Он сказал, что у господина Хардерберга довольно мрачный юмор.

– И что он при этом имел в виду?

– Не знаю. Я не спрашивала, а он не стал вдаваться в подробности.

– «У Хардерберга мрачный юмор»? Так он сказал?

– Именно эти слова.

– Когда это было?

– С год назад.

– А вы не помните, в связи с чем?

– После поездки в Фарнхольм. Он регулярно туда ездил.

Валландер понял, что дальше он не продвинется. Густав Торстенссон, очевидно, предпочитал не распространяться о своих визитах к могущественному хозяину Фарнхольмского замка.

– Давайте сменим тему, – сказал он. – Работа адвоката – это огромное количество бумаг. Представители адвокатской коллегии, разбиравшие эти бумаги, сказали нам, что документов, касающихся работы бюро с Альфредом Хардербергом, очень мало.

– Я ожидала этого вопроса, – сказала фру Дюнер, – их и в самом деле мало. Дело в том, что для работы с Хардербергом были утверждены особые правила. В конторе хранилось только самое необходимое. Нам было категорически запрещено делать копии с документов, все материалы, касающиеся того или иного дела, Густав забирал с собой и оставлял в Фарнхольме.

– Вам все это, должно быть, казалось очень странным.

– Когда речь идет о таких деньгах, понятно, что клиент должен быть максимально осторожен. Все эти контракты очень деликатны. У меня не было никаких причин возражать против такой системы, поскольку мы соблюдали все предписанные законом правила.

– Густав Торстенссон был своего рода экономическим советником у Хардерберга. Можете ли вы вспомнить какие-нибудь детали?

– Вряд ли. Это, как я уже сказала, были очень сложные контракты между банками и предприятиями по всему миру. Окончательные варианты писал личный секретарь Хардерберга. Очень редко Густав Торстенссон просил меня написать документ, который он должен был везти в Фарнхольм. В основном он писал сам, и довольно много.

– А при работе с другими клиентами он этого не делал?

– Никогда.

– И как вы это можете объяснить?

– Я думаю, эти бумаги были настолько конфиденциальны, что даже мне нельзя было знать их содержание.

Она предложила вторую чашку кофе. Он отказался и продолжил:

– Скажите, пожалуйста, говорит ли вам о чем-нибудь название фирмы «Аванка»? Она когда-нибудь фигурировала в ваших делах?

Она задумалась, припоминая:

– Нет. То есть это не исключено, но я не помню.

– И еще один вопрос. Знали ли вы о существовании писем с угрозами?

– Густав Торстенссон мне их показывал. Но он сказал, что это ерунда, что их даже регистрировать не надо. Я, честно говоря, считала, что он их выкинул.

– А вы знали, что человек, написавший эти письма, Ларс Борман, был хорошо знаком с Густавом Торстенссоном?

– Это для меня новость.

– Они встречались в каком-то клубе любителей иконографии.

– Я знаю про такой клуб. Но даже подумать не могла, что этот шантажист тоже там бывает.