7
Книга вышла 15 марта 1914 г. старого стиля, и жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города…
В дни выхода «Четок» нас пригласила к себе издатель «Северных записок» эсерка Чацкина (я была в том синем платье, в котором меня изобразил Альтман). У нее собралось видимо-невидимо гостей. Около полуночи начали прощаться. Одних хозяйка отпускала, других просила остаться. Потом все перешли в столовую, где был накрыт парадный стол, и мы оказались на банкете в честь только что выпущенных из Шлиссельбурга народовольцев. Я сидела с Л.К.[5] против Германа Лопатина. Потом часто с ужасом вспоминала, как Л.К. сказал мне: «Если бы мне дали «Четки», я бы согласился провести столько времени в тюрьме, как наш визави».
СМЯТЕНИЕ
1
- Было душно от жгучего света,
- А взгляды его – как лучи.
- Я только вздрогнула: этот
- Может меня приручить.
- Наклонился – он что-то скажет…
- От лица отхлынула кровь.
- Пусть камнем надгробным ляжет
- На жизни моей любовь.
2
- Не любишь, не хочешь смотреть?
- О, как ты красив, проклятый!
- И я не могу взлететь,
- А с детства была крылатой.
- Мне очи застит туман,
- Сливаются вещи и лица,
- И только красный тюльпан,
- Тюльпан у тебя в петлице.
3
- Как велит простая учтивость,
- Подошел ко мне, улыбнулся,
- Полуласково, полулениво
- Поцелуем руки коснулся —
- И загадочных, древних ликов
- На меня поглядели очи…
- Десять лет замираний и криков,
- Все мои бессонные ночи
- Я вложила в тихое слово
- И сказала его – напрасно.
- Отошел ты, и стало снова
- На душе и пусто и ясно.
1913
ПРОГУЛКА
- Перо задело о верх экипажа.
- Я поглядела в глаза его.
- Томилось сердце, не зная даже
- Причины горя своего.
- Безветрен вечер и грустью скован
- Под сводом облачных небес,
- И словно тушью нарисован
- В альбоме старом Булонский лес.
- Бензина запах и сирени,
- Насторожившийся покой…
- Он снова тронул мои колени
- Почти не дрогнувшей рукой.
1913
* * *
- Я не любви твоей прошу.
- Она теперь в надежном месте…
- Поверь, что я твоей невесте
- Ревнивых писем не пишу.
- Но мудрые прими советы:
- Дай ей читать мои стихи,
- Дай ей хранить мои портреты —
- Ведь так любезны женихи!
- А этим дурочкам нужней
- Сознанье полное победы,
- Чем дружбы светлые беседы
- И память первых нежных дней…
- Когда же счастия гроши
- Ты проживешь с подругой милой
- И для пресыщенной души
- Все станет сразу так постыло —
- В мою торжественную ночь
- Не приходи. Тебя не знаю.
- И чем могла б тебе помочь?
- От счастья я не исцеляю.
1914
* * *
- После ветра и мороза было
- Любо мне погреться у огня.
- Там за сердцем я не уследила,
- И его украли у меня.
- Новогодний праздник длится пышно,
- Влажны стебли новогодних роз,
- А в груди моей уже не слышно
- Трепетания стрекоз.
- Ах! не трудно угадать мне вора,
- Я его узнала по глазам.
- Только страшно так, что скоро, скоро
- Он вернет свою добычу сам.
1914
ВЕЧЕРОМ
- Звенела музыка в саду
- Таким невыразимым горем.
- Свежо и остро пахли морем
- На блюде устрицы во льду.
- Он мне сказал: «Я верный друг!»
- И моего коснулся платья.
- Как не похожи на объятья
- Прикосновенья этих рук.
- Так гладят кошек или птиц,
- Так на наездниц смотрят стройных…
- Лишь смех в глазах его спокойных
- Под легким золотом ресниц.
- А скорбных скрипок голоса
- Поют за стелющимся дымом:
- «Благослови же небеса —
- Ты первый раз одна с любимым».
1913
* * *
- Все мы бражники здесь, блудницы,
- Как невесело вместе нам!
- На стенах цветы и птицы
- Томятся по облакам.
- Ты куришь черную трубку,
- Так странен дымок над ней.
- Я надела узкую юбку,
- Чтоб казаться еще стройней.
- Навсегда забиты окошки:
- Что там, изморозь или гроза?
- На глаза осторожной кошки
- Похожи твои глаза.
- О, как сердце мое тоскует!
- Не смертного ль часа жду?
- А та, что сейчас танцует,
- Непременно будет в аду.
1913
7