Том 21. Письма 1888-1889

Не радуйтесь за Кокошкину. Нисколько не соблазнительно, что ее будет играть Федотова. Она сыграет хуже Никулиной.

Будьте добры, дайте сестре забракованный рассказ Ежова ^* . Скажите Алексею Алексеевичу, что пароход «Дир», на котором мы плыли летом в Поти ^* и терпели муки, приказал долго жить: разбился о южный берег Крыма.

Получил я от Худекова телеграмму ^* . Просит прислать ему к Рождеству рассказ в 200 строк и предлагает за сие сто рублей. Постараюсь нацарапать какую-нибудь кислятинку ^* .

Я уже принялся за «Иванова» ^* . Через два дня будет готов. Выходит складно, но не сценично. Три первые акта ничего.

Жду от Вас дальнейших полномочий ^* . Если нужно в ад ехать — поеду. Я люблю провожать, сватать, шаферствовать. Пожалуйста, со мной не церемоньтесь.

Анне Ивановне целую руку и кланяюсь до земли. Сестре, Боре, Насте, Алексею Алексеевичу, Маслову, Гею — всем поклон и привет. Мне скучно и грустно ^* .

Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

Суворину А. С., 18 декабря 1888 ^*

552. А. С. СУВОРИНУ

18 декабря 1888 г. Москва.

18 дек., вечером.

Звон победы раздавайся ^* , веселися, храбрый Росс! Сегодня приходил от Никулиной лакей с письмом ^* . Просит пожаловать для переговоров. Я поехал и на пути заехал к Ленскому. От последнего узнал, что все актеры возмущены претензиями Никулиной, что над нею смеются и проч. Кстати же, Ленский сообщил мне, что он будет играть Адашева. Взял бы Сабинина, но ему опротивело играть обольстителей. О том, что Ермолова не согласна играть Репину, он не слышал, по его же мнению, Репина — ермоловская роль. Рекомендовал настаивать на Ермоловой. Федотова стара и интригует. Захочет, чтоб Рыбаков играл и проч.

У Никулиной теплый прием. Тысяча обворожительно-сонных улыбок и приятных слов.

— Я согласна играть Кокошкину, но кто же будет играть Репину? Машенька (т. е. Ермолова) занята, Федотова сказала: я не играю пьяных женщин. И почему это А<лексей> С<ергеевич> не хочет, чтобы я играла драматическую роль? Разве я не умею? Мне даже кажется, что я в сцене смерти и прочее буду энергичнее Машеньки… А Федотова? Боже мой! Ведь она всё испортит! Она будет играть добродетельную!

Входит старая дева с крысьим лицом и в шали, рекомендуется сестрицею Никулиной и начинает монолог:

— Федотова не играет пьяных женщин, а Машенька терпеть не может Суворина. Она сказала: ни за что в свете не стану играть в суворинских пьесах, и никто меня не заставит! Он ведь ее с грязью смешал. Кажется, за Офелию… Она его ненавидит… К тому же Надя будет очень хороша в этой роли… И т. д.

— Так что же прикажете телеграфировать Суворину? — спрашиваю я Надю.

— Право, не знаю… Я теперь совсем без пьесы. Была у меня пьеса Крылова ^* , мы уже и роли переписали и репетицию назначили, но когда я получила первую телеграмму от Суворина, то отказалась от Крылова, он же продал свою пьесу Коршу для бенефиса Рыбчинской. И я теперь на мели. Крылов торжествует… Просто не знаю, что делать…

— Что же прикажете телеграфировать Суворину? — настаиваю я.

— Вот что, вы поезжайте к Машеньке и спросите ее: согласится ли она играть? Если согласится, то я, пожалуй… конечно, хотя…

— Я не поеду, — говорю я. — Суворин не уполномочивал меня ездить и настаивать на постановке пьесы. Постановка нужна не ему, а вам. Между нами говоря, Суворин человек щепетильный и не любит, если он сам или его посланный попадают так или иначе в положение просящего. Это ему нож острый.

— Ах, боже мой, кто же это говорит? Мы его просим, а не он нас!

А сестрица в это время: тра-та-та-та. Тарантит без умолку.

— Так я сейчас напишу Машеньке письмо и спрошу, согласна ли она. Она близко живет. Если подождете полчаса, то получите ответ.

Надя пишет письмо и читает мне не то, что написала. Письмо посылается. Я жду. Входит Кречинский ^* — тип рантье ремонтера с бакенами и сединой. Это mari d’elle^[9]. Рекомендуемся.

— Ду́ша, где наш табак? — спрашивает он у супруги.

— Не знаю, ду́ша. А я к Машеньке сейчас послала насчет Репиной…

---

9 ее муж (франц.).