Вредная привычка жить

    Дверь кабинета Селезнева была приоткрыта, и я сама не знаю, как так получилось, что я оказалась как бы уже за этой дверью.

    На столе Валентина Петровича лежал мобильный телефон… Вот она, секунда, когда меня остановить невозможно!.. Я схватила телефон и дрожащими руками стала жать на кнопки. Если бы знать, как устроены эти телефоны! То есть я знаю, у меня даже где-то валяется мой собственный, не оплаченный уже лет сто, но вот как обращаться с чужими телефонами, я не знала. Руки дрожали все сильнее, телефон выскользнул и шмякнулся об стол, я от неожиданности брякнулась в кресло, оно отъехало и налетело на тумбочку, заваленную журналами, журналы полетели на пол, я вскочила, схватила телефон, схватила журналы, заметалась, нога подвернулась, и я врезалась лбом в шкаф… Усилием воли я заставила себя замереть… тихо… все хорошо…

    Я собрала журналы, поставила кресло на место и хладнокровно стала изучать входящие звонки. Нужное меню я нашла не сразу, но все же нашла. Я схватила ручку и стала записывать номер последнего звонившего. Уже после четырех цифр я остановилась: это был почти мой номер, за исключением последних двух цифр. Валентину Петровичу Селезневу звонили Потугины…

Домой я пришла часов в десять. Подошла к шкафу и посмотрела на стопку приданого 46-го размера. Я разделась и с легкостью натянула на себя короткую юбочку и водолазку. Ничего не выпирало, пуговица застегивалась, «молния» не расходилась.

    Вот она, лучшая диета, – труп с запахом елового леса, тюрьма на линии горизонта и соседи – не то маньяки, не то перспективные убийцы. Присоединяйтесь!

Глава 11

    Мы миримся с Солькой и развешиваем свои уши на балконе

    Выходные стали для меня чем-то удивительным и прекрасным. Только выйдя на работу, я осознала их ценность. Одно то, что ненавистный будильник не спел свою до неприятия подлую песню, повышало настроение на пару баллов. Проснулась я в одиннадцать, позвонила Альжбетке, и она притащилась ко мне с маленьким тазиком растительной дряни.

    – Я подумала, что мы можем вместе позавтракать, – радостно сказала Альжбетка.

    – Это что? – спросила я, окидывая взглядом цветастый набор ингредиентов.

    – Это салат «Здоровье»: капуста, свекла, ростки сои и хлопья геркулеса.

    Я тяжело вздохнула:

    – Ладно, накладывай.

    Альжбетка радостно подлетела к шкафчику с тарелками, и через пару минут мы уже сидели за столом и задумчиво смотрели на горку слипшейся массы, только мысли у нас при этом были разные.

    – У тебя нет яблока? – спросила Альжбетка. – Я бы украсила этот замечательный салат.

    – Нет, – сказала я, – ты думаешь, если его украсить, то аппетит для этого блюда появится?

    – Напрасно ты так, – обиделась Альжбетка, – я это ем уже целый год, и результат прекрасный.

    – Какой может быть результат от этого? – поддев вилкой геркулесину, спросила я.

    – У меня регулярный стул, например.

    Я недобро покосилась на свою подругу.

    – Ты знаешь, – сказала я, – когда я много ем, у меня тоже регулярный стул, так как огромное количество пищи, поступающее в мой организм, хорошо проталкивает пищу, поступившую ранее.

    – Подобный образ жизни плохо влияет на внутренние органы и весьма плачевно отражается на коже.

    Я запихнула салатик «Здоровье» в рот и, глядя, как Альжбетка уплетает свое кулинарное произведение, стала работать челюстями.

    – Я добавлю майонеза, – через секунду сказала я.

    – Ты что, – замотала головой Альжбетка, – тогда не будет нужного результата, майонез вообще очень жирный продукт.

    – А ты что-нибудь еще умеешь готовить? – спросила я.

    – Салат «Энергия» и закуску «Вечность».

    – Это что? – заинтересовалась я.

    – Это когда на кружочек огурчика кладешь ложку обезжиренного творога.

    Я уже хотела спросить Альжбетку, не этой ли «Вечностью» она накормила перед смертью Федора Семеновича, но тут в дверь тихонечко постучали.

    Кто же это так скромно стучится, кто же такой вежливый и робкий… Это гадкая предательница Солька!

    Альжбетка вопросительно посмотрела на меня, я кивнула.

    – Открыто, – закричала славная повариха Альжбетка.

    Мы уставились в тарелки и заработали челюстями.

    Солька вошла как тень и застенчиво встала у двери.