Вредная привычка жить

    – Нет, я просто пошла на зеленый свет.

    Солька покрутила пальцем у виска и сказала:

    – Только не рассказывай об этом, когда станешь устраиваться на работу, лучше скажи, что была кровавая разборка, так хотя бы поверят.

    Солька бесцеремонно прошла на кухню, открыла шкафчик и выгребла из него три банки с кофе, вернее, с запахом от кофе, потому что все давно закончилось. Покрутив ноготком у виска еще раз, она спросила:

    – Денег хоть дали?

    – Кто? – не поняла я.

    – Ну, тот, кто тебя сбил.

    – Нет, да зачем…

    – Затем, что тебя давно лечить надо, вот теперь бы было на что.

    – А от чего лечить? – зло спросила я.

    – От ума, от ума, моя дорогая!

    – Это не лечится, это – мой крест.

    Мы заварили остатки зеленого чая, который я терпеть ненавижу, но мой доктор как-то мне сказал: «Купите, деточка, себе зеленый чай, если не хотите, чтобы однажды я ваши почки полоскал в тазу».

    С тех пор у меня всегда дома стоит боязливо купленный зеленый чай, стоит и стоит, никому не мешает, а часто даже выручает, когда все основные напитки имеют наглость заканчиваться.

    – Повторюсь, – размеренно сказала Солька, – завтра ты выходишь на работу.

    – Куда?

    – Будешь секретаршей и курьером в одном флаконе.

    – Не буду, – гордо сказала я, – мне это по рангу не положено.

    – Будешь, – уверенно повторила Солька.

    Вот как можно ее не любить, эту занозу Сольку?!

    – Ладно, – сказала я, – буду секретаршей и курьером, но за очень большие деньги.

    Солька ничего не ответила. Я представила, скольких знакомых она обегала, чтобы пристроить меня, и благодарно выдала:

    – Буду работать за любые деньги, за хлеб, воду и постель, за спасибо и за просто так, чтобы чувствовать себя человеком и частью общества.

    – Если тебя и оттуда уволят, то помощи от меня не жди!

    – Само собой, – кивнула я.

    Подобная история повторялась уже раз десятый.

Глава 2

    Я по-прежнему не люблю магазины и становлюсь незаменимой сотрудницей процветающей фирмы

    Когда я иду в магазин, то мысленно беру с собой пистолет: я готова пристрелить себя в примерочной, когда надеваю брюки или кофту в обтяжку.

    Я готова себя пристрелить сто миллионов раз.

    «Смерть в примерочной»,

    «Она убила себя, разочаровавшись»,

    «Пуля избавила ее от депрессии»,

    «Русская рулетка – надень брюки 46-го размера» – вот такими заголовками пестрели бы газеты, если бы я хоть раз действительно взяла с собой в магазин пистолет.

    – Девушка, покажите эти брюки.

    – Какой у вас размер?

    У меня нет размера, потому что у меня нет уже никаких нервов, чтобы иметь этот самый дурацкий размер.

    – Покажите брюки, – напираю я.

    – А какой у вас размер?

    Может, она неживая, может, она не понимает, что у меня-то 46-й размер, но налезает только 48-й?

    Она что, никогда сама не была в примерочной, или она не знает, как тяжело признать свое поражение перед лишним куском карамельного торта?

    – Да дайте же мне эти брюки! – ору я, и девушка, вздрогнув, протягивает мне то, что я требую.

    Я иду в примерочную, Солька семенит за мной.

    – Ну что ты орешь, с тобой стыдно ходить по магазинам, – шипит она мне в спину.

    – Мне тоже стыдно ходить с тобой в закусочную, но я же хожу.

    – А что, что такого?! – возмущается Солька

    – А то, что суп – это суп, и его едят ложкой. Бутерброд – это бутерброд, и его не надо разламывать на 25 кусочков, выстраивать их в ряд и только потом есть. Не надо есть из моей тарелки, потому что это моя тарелка, не надо пить мой компот – это мой компот, и не надо, в конце концов, обгладывать кости с таким видом, как будто это – самое вкусное в курице!

    – Хватит, хватит, – уступает мне Солька, потому что перед примерочной мне лучше не перечить, да и аргументы у меня железные.

    Брюки 46-го размера, и они на меня налезают. Они на меня налезают, но вот я не влезаю в них, у вас такое бывает? У меня – всегда: я всегда слишком велика для простого и естественного.

    Солька смотрит на мою обтянутую тканью попу и говорит:

    – Если свитер надеть навыпуск, то ты – богиня.

    – А если вообще без свитера, – спрашиваю я, – то тогда как?