Сезон одиноких Снегурочек

– Ладно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Есть возможность заработать двадцать тысяч рублей. Это, конечно, не сто пятьдесят три тысячи, но, согласись, тоже весомый кусок.

– Соглашаюсь, – кивнула Таня.

Да, теперь это для нее весьма приличные деньги.

– Э…э… Ты помнишь, что обещала на меня не сердиться?

– Помню.

– Тогда не перебивай. – Зойка шумно высморкалась в свое носовое полотенце, откашлялась и продолжила: – В пятницу я должна выступить на мальчишнике: обычное короткое представление без особых премудростей. Нужно выскочить из торта и спеть песенку. Но я заболела и, скорее всего, проваляюсь в постели еще долго. Ты могла бы пойти в ресторан вместо меня… ну и… Об этом мы никому не расскажем! А двадцать тысяч достанутся тебе.

На кухне повисла минутная тишина, а затем Таня спросила:

– То есть ты хочешь, чтобы из торта выпрыгнула я?

– Гу да, – почему-то сразу начала гундосить Зойка. Как сообщить о купальнике, она пока не знала.

– Нет, ты все-таки должна сейчас померить температуру, – серьезно сказала Таня, а потом тихонько засмеялась. – Только этого мне не хватало! Перемазаться взбитыми сливками и изображать из себя Мерилин Монро!

– Не надо ничем мазаться, – обиженно ответила Зойка, – и Монро твоя тут совершенно ни при чем! Хочешь поить Баркова кофе, ну так пожалуйста – никто мешать не станет, но ты проворонишь отличную возможность прилично заработать. И вообще… Я же из торта выпрыгиваю… и пою… Иногда.

Они посмотрели друг на друга и засмеялись. Обид не осталось, да и сквозь мрачные краски дня наконец-то пробилась радуга.

– Спасибо тебе за помощь, но я пока не готова к таким кульбитам, – немного успокоившись, сказала Таня. – Боюсь, моя самооценка не выдержит подобного потрясения.

– Ну и ладно, – махнула рукой Зойка. – Давай запечем окорочка, нажарим картошки и покушаем. Правда, аппетита у меня нет, но в процессе приготовления он обязательно появится.

– Мне на работу пора, – покачала головой Таня, поднимаясь из-за стола. – Барков только на три часа отпустил… милый и добрый начальник. Лучше я к тебе вечером заскочу.

В офис Таня вернулась вовремя. Настроение заметно улучшилось, а беспокойство о здоровье подруги улеглось. Перебирая скопившиеся за два дня конверты, газеты и журналы, вспоминая предложение Зойки, она то улыбалась, то усмехалась, то задумчиво наклоняла голову набок.

Природа наделила ее богатым воображением, но, несмотря на это, представить себя сидящей в коробке она не могла.

Глава 12

Омлетом по нервам

Вадим Григорьевич Вякин страдал. Ночью он просыпался четыре раза, ворочался, бухтел, накрывался с головой одеялом, садился на диван, считал до ста и никак не мог решить очень важный вопрос: рассказывать Павлу Сергеевичу о тайных страстях его секретарши или нет?

Казалось бы, какое дело начальнику отдела кадров до чужих охов и вздохов, но Вякин никогда не упускал возможности выслужиться, и к информации (любой) относился бережно. Холил ее, лелеял и хранил от посторонних ушей в распухшем мозге, как хранят в сейфе золотой слиток.

«Придет день, придет день», – частенько говаривал он, перебирая в голове короткие конспекты.

И вот теперь он терзался сомнениями. Затяжными и мучительными.

С одной стороны, признания Семеновой Татьяны могут оказаться некстати. Павлу Сергеевичу это не понравится, и он рассердится прежде всего на гонца, то есть на него – Вадима Григорьевича Вякина. С другой стороны, интрижка бывает очень кстати, особенно до свадьбы…

«Н-да… наверное, до свадьбы самое то», – подумал Вякин, прилизывая назад жиденькие волосы.

Он положил расческу на стеклянную полочку, протер краем полотенца очки, с удовольствием изучил собственное отражение в зеркале и вышел из ванной. Зайдя на кухню, он приготовил в блендере яблочно-банановый коктейль (в журнале «Здоровье» писали, что он улучшает процесс пищеварения, а у Вякина с этим была некоторая… недосказанность), выпил его маленькими глоточками и опять погрузился в раздумья.

Сам Вадим Григорьевич никогда не числился в женихах, и влюбленность тоже не заглядывала в его сморщенное сердце, но целых два раза он был востребован противоположным полом, чем втайне гордился. Первый раз «страстный роман» случился в доме отдыха двадцать лет назад. Повариха из столовой закормила его котлетами до того, что он разомлел и «покатился по наклонной». Расстегнул штаны и, пробубнив: «Я в этом не очень-то разбираюсь, вы, Капитолина Андреевна, уж сами как-нибудь», тут же поинтересовался о завтрашнем меню. Повариха была женщиной простой и нетребовательной, благодаря чему Вякин на следующее утро, получив не только две тарелки каши, но и бутерброд с колбасой и дефицитный глазированный сырок, с гордостью смог сказать: «Я сделал это!»